Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга II

— Гарсеван? Почему ты здесь, куда идешь? — с удивлением узнал замкового слугу Иванэ.

Пешеход упал в пыль на колени. Закатив глаза, он заголосил:

— Беда, великий ишхан! Большая беда!..

Из сбивчивого рассказа слуги князь понял, что в Ахтале крестьянское восстание и надо принимать быстрые меры. К Иванэ подъехали с настороженным видом гости. Князь знаком велел слуге замолчать. В паланкине, в котором следовала княгиня с дочерью, раздвинулись занавеси.

— Что случилось, Иванэ? Почему остановились? — недовольно спросила Хошак.

— Пустяки, сейчас продолжим путь, — бросил в ответ супруг. Обращаясь к гостям, он любезно предложил им следовать с паланкином. Сам он поедет вперед, предупредить моурава о прибытии гостей! Первое, что увидел князь Иванэ, подъехав со стражниками к усадьбе, — качающийся на суку орехового дерева труп верного управителя. Побледнев от гнева, Иванэ плетью указал на повешенного:

— Снять! Живо! И убрать подальше…

Дворцовые стражники быстро унесли тело Паткана… Но скрыть следы осады все же не удалось. И пришлось гостеприимному хозяину извиняться за беспорядок в доме перед озадаченными гостями, а в особенности перед Хошак, справедливо возмущенной неосведомленностью супруга.

— Тащить кучу гостей, не зная, что делается в имении?! — негодовала княгиня.

Кое-как успокоив разгневанную жену, Иванэ тотчас послал в Тбилиси за подкреплением. Повстанцы засели далеко в горах, их надо было оттуда выбить.

В ожидании прибытия конницы из Тбилиси князь Иванэ быстро провел небольшое дознание. Самым непонятным было, как могли плохо вооруженные повстанцы так быстро захватить укрепленную усадьбу. Обнаружили веревочную лестницу, висящую на задней стене, принадлежащую шуту Оркану, который якобы пользовался ею для своих ночных блужданий по окрестностям. Узнали о дружбе шута с главарем повстанцев кузнецом Петросом…

Желваки заиграли на холеном лице министра двора. Он желчно бросил своему дворецкому Варсаку, доверенному лицу:

— Здесь измена! Ну, добро…

Прибывший многочисленный отряд дворцовой конницы не замедлил приступить к правильной осаде укрепившихся в горах повстанцев. Военными действиями руководил сам князь Иванэ. В них приняли участие, разумеется, и знатные гости. После долгих боев каратели наконец ворвались в лагерь и перебили всех крестьян. Сильно раненного вожака доставили в Ахталу.

На дворе усадьбы собрались все вельможи. Петрос лежал ничком на земле. Лицо князя Иванэ было зловещим. Он молча разглядывал поверженного бунтовщика.

— Посадим мятежника на кол! Самая уморительная казнь, — предложил, смеясь, один из гостей.

Иванэ подумал: «Хошак опять будет недовольна, скажет, какое зрелище для наших детей!» Обращаясь к начальнику конницы, он коротко приказал:

— Свяжите и сбросьте мерзавца со скалы в реку!

— Хо-хо! Как говорится, и концы в воду! — загрохотали гости.

Иванэ поморщился от неуместного смеха.

— Скрывать мне нечего, господа! Караю мятежника… — И с каменным лицом князь проследовал в баню. В предбаннике его уже ждали опытные банщики. К их удивлению, замковладелец коротко приказал:

— Уходите, вы мне не надобны? Пусть шут сегодня мне услужит…

Встревоженный необычайным вызовом, Оркан вскоре появился в предбаннике со своим неизменным золотистым петухом. Князь Иванэ сидел одетый на деревянной скамье. На столе перед ним лежал обнаженный кинжал. Оркан с поклоном остановился у входа. В предбаннике было тихо.

— Подойди ближе, шут, и клади своего петуха на стол, — холодно сказал князь.

Скоморох выполнил странный приказ.

— А теперь скажи мне, шут, какую дружбу ты вел с анийскими кузнецами-возмутителями? — зловеще спросил Иванэ.

Шут задрожал всем телом. Подняв кинжал и как бы испытывая лезвие, князь отсек голову петуху:

— Твой крикун мешает спать по ночам!

Оркан опустился на колени. Министр двора встал и сильным движением вонзил кинжал в его горло.

— Гнусный раб!

Захлебываясь кровью, хрипя, скоморох упал на каменный пол. Его синие глаза остекленели.

— Васак!

В предбанник вбежал дворецкий и в ужасе попятился.

— Уберите эту падаль, бросьте в ров, — спокойно молвил князь. — Впрочем, стой! Это может княгиню потревожить… Закопай шута с его петухом здесь же, под полом. И дай мне воды смыть кровь!

Таможенный досмотр и сбор пошлин с караванов, прибывающих в Ани, производили близ Главных ворот. Тут же помещались гостиницы, торговые склады и конторы столичных негоциантов, из которых наибогатейшим, еще со времен Багратидов, считался дом Бахтагеков. Его фактории были разбросаны по всему Переднему Востоку, вдоль «великого шелкового пути» — от Багдада через Тавриз, Ани до Трапезунта и даже в самом Константинополе.