Юрий Когинов - Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

Миновали кремлевский двор, вошли в подъезд и оказались в довольно большом помещении — массивная печь у стены, протяженный стол, за которым множество присутствующих.

Всем троим указали места где-то с краешку. И тут же объявили, что слушается вопрос о Брянском заводе.

Нарком финансов Гуковский выступил коротко: пуск завода нецелесообразен.

Поднялся Красин. Бородка клинышком — типичный, инженер. Начал с того, что рабочее правление Брянского завода организовано правильно и смета составлена грамотно.

— Завод должен работать, — закончил он свое рассуждение категорическим выводом. — Брянский пролетариат может и должен дать Красной Армии боевую продукцию, необходимую для отпора врага, а также изделия, нужные народному хозяйству…

Выступал еще кто-то из членов правительства. Беззаботное, казалось, никого не замечал, потому что смотрел на Ленина, который на протяжении прений не проронил ни слова и только два или три раза оторвался от своих писаний, устало потер лоб.

Наконец Ленин откинулся на спинку стула и, глянув в сторону приглашенных, произнес:

— А скажите, товарищи брянцы, что реально вы имеете на заводе для его пуска? Есть ли у вас топливо, металл и чего вам недостает?

Слова прозвучали настолько обыденно, что Беззаботнов не сразу понял, будет ли сам Ленин держать речь или действительно приглашает к разговору их, членов делегации. Но выражение лица Ленина — внимательно прищуренные глаза, неподдельное любопытство — безошибочно удостоверяло: он ждет ответа.

Папка Петра Петровича вдруг выскользнула на пол, и он стал поспешно подбирать сколотые скрепками листки. Ленин улыбнулся и показал на циферблат часов:

— Прошу самую суть. В ваших документах все подробно изложено, я их смотрел. Так что в двух словах…

Напряженность сразу оставила Беззаботнова. Он отложил папку и сказал:

— Что мы имеем? Металла большие запасы. Только что получен из Сызрани маршрут нефти. Кроме того, ежедневно из собственного лесного хозяйства получаем по тридцати вагонов дров. Нет лишь продовольствия…

Наступила пауза. Петр Петрович вынул из кармана платок и слегка приложил его ко лбу.

Ленин оглядел присутствующих и заключил:

— Вопрос ясен. Рабочее правление правильно поступает, пуская завод. Смету надо утвердить, а товарищ Цюрупа позаботится о снабжении завода продовольствием. Возражений нет? Ну вот, товарищи брянцы, завтра получите выписку из протокола заседания и направляйтесь в госбанк за необходимой суммой. Вам отпускается двадцать миллионов триста двадцать пять тысяч рублей в форме аванса на покрытие долгов и расходов за первое полугодие сего года…

У подъезда Беззаботнов оказался в комичном виде: пальто переброшено через плечо, под мышкой папка с распущенными тесемками, в руках галоши. Седеющий хохолок взлохматился от легкого ветерка,

— Это непостижимо, — выговаривали его еще сведенные волнением губы. — Не я, а сам Ленин настаивал, чтобы мы пустили завод! Вы поняли это? — Тут он оглядел себя и рассмеялся. — Что же это я, как гимназист, растерялся? Радоваться надо!

— И — за работу! — подхватил Иванов. — Теперь наша Бежица горы свернет. А?

— Да, да, Михаил, завтра же домой и — засучив рукава… — Беззаботнов вдруг пристально поглядел на Уханова. — А вы, батенька мой, вроде бы не разделяете наших чувств? Вы, что же, лучше бы посыпать голову пеплом и потом бить себя в грудь, мол, мы-то за вас, рабочих, горой, а вот они там… Нет уж, за дело!..

Господи, подумал Уханов, что же такое происходит со мной и где я, с кем я? Ладно бы Мишке Иванову подпрыгнуть от счастья до небес — их линия взяла. Но Беззаботнов, Петр Петрович, наша опора и гордость, председатель нашего же Бежицкого Совета, он-то к какому берегу гребет? Или и впрямь стихии поддался…

Однако и ты сам, ярый противник большевизма, убежденный в том, что ничегошеньки у рабочего класса не выйдет, вынужден плясать под дудку завода.

А что, стать перед всеми и — как на духу?.. Зачем же тогда называться рабочей партией, зачем говорить о защите рабочих прав? Линия линией, она еще свое возьмет, когда большевистская авантюра лопнет, и все увидят за громкими фразами о народовластии сплошной обман. Но сейчас не линия — тактика должна взять верх: выждать момент…

Может, и у Петра Петровича это же на уме?

Припомнился будто бы мимолетный разговор Беззаботнова с Игнатом. Кажется, в паровозосборочном цехе случилось — идет Петр Петрович и вроде бы про себя: