Франтишек Кубка - Избранное

Турн во сне выкрикивал военные команды.

Голландский посол Минхер де ла Хайе принял послов трансильванского князя с почтением и доброжелательством, приказав подать всем по чашке кофе и блюдцу сливового варенья. Он справился, как их здоровье после столь долгой дороги и что привело их к нему. В переводчике нужды не было — герр фон Турн и Минхер говорили между собой по-немецки. Мрачный Иржик и невыспавшийся, но оживленный Корлат лишь прислушивались к беседе. Человек открытого сердца, Турн имел привычку говорить все, что думал. Вот и голландскому послу он откровенно выложил, почему война за Пфальц, начатая Фридрихом, навела Бетлена на мысль послать их к турецкому султану. Не скрыл он и того, что князь намерен просить у султана военной помощи для борьбы с императором. Удар, нанесенный из Венгрии войсками Бетлена и султана, перебьет хребет габсбургской змеи, прежде чем та смертельно ужалит несчастного короля-протестанта.

Турн говорил не громко и очень сдержанно. Голландец невозмутимо слушал его, сидя на ковре, заваленном подушками. Глаза его, лишенные ресниц, были полуприкрыты. Он открыл их — и точно холодком повеяло в душной комнате.

— Но, друг мой, с какой стати вы пришли с этим ко мне?

Турн повысил голос:

— По приказу своего господина, трансильванского князя, именно к вам и прежде всего к вам, ваша милость. Вы представляете страну, которая приютила изгнанника Фридриха, а еще раньше оказывала ему помощь военной силой и деньгами. Страна ваша протестантской веры, а сейчас начинается большая война протестантов против сторонников папы. Ваш голос ласкает ухо султана. Прошу вас замолвить слово…

Господин де ла Хайе и это выслушал спокойно, прикрыв глаза голыми веками. Наконец он открыл их и спросил, не желают ли гости по бокалу вина. Турн отказался за всех троих. Тут голландец начал:

— Я тронут вашей преданностью протестантской вере. Вы правы, к Турции и туркам мы не испытываем никакой ненависти. Точно так же немецкие протестанты, сторонники Мартина Лютера, предпочитают турок императору и иезуитам. И наши союзники венецианцы относятся к Турции с почтением. Помнится, совсем недавно здесь побывала депутация чехов, австрийцев и венгров, просившая помощи у покойного султана Османа II в борьбе с венским императором-папистом. Увы, она опоздала.

Помолчав немного с закрытыми глазами, он одного за другим окинул взглядом гостей:

— Вам не кажется, что и вы приехали слишком поздно?

Турн даже подскочил. Но Минхера было трудно вывести из себя:

— Насколько мне известно, пфальцский конфликт разрешился не в пользу пфальцграфа!

— Быть того не может! — рявкнул Турн.

Минхер снисходительно хмыкнул:

— Это уж как вам угодно считать, любезный. Мною получены точные сведения, что войска, бившиеся за Пфальц, были разбиты императорской армией под Хёхстом и бежали в Эльзас. В сей час король Фридрих гостит у герцога Бульонского {123} 123 Герцог Бульонский Фредерик Морис де ла Тур д’Овернь (1605—1652) — французский генерал и политический деятель. в Седане, в Арденнах вместе с Христианом Брауншвейгским без гроша в кармане. Только что королева Елизавета заняла для них деньги у амстердамских купцов. Мансфельд потакает мародерству своих солдат в Эльзасе, чтоб не взбунтовались. Вы вольны считать, как вам угодно, но у меня особых надежд на благополучный исход нет.

Турн даже растерялся…

— Из-за этих проклятых далей… — только и проворчал он.

— Вот-вот, — откликнулся де ла Хайе, — служба ваша не из легких. Мы едем на край земли устраивать дела, уже полностью утратившие смысл на другом краю. Европа в огне. Погасишь на севере — снова вспыхивает на западе или на юге. Пожары иссушают землю так, что пересыхает даже мирная вода в ушатах. Не откажитесь отобедать со мной. Мы могли бы поговорить о «королеве сердец», как называют у нас в Гааге вашу бывшую госпожу.

Поблагодарив, Турн отказался, не пожелав слушать новые сплетни. И Иржик был рад, что у голландца не будет случая перемывать косточки обитателям нассауских домов на Ланге Форхаут.

Господин де ла Хайе любезно пригласил всех членов посольства отобедать в другой раз, ни дня, ни часа, однако, не назначив.

Уходили они удрученные.

— Эмигрантов не принято жаловать, — бурчал Турн, покидая дворец, — будьте довольны, что не гонят в три шеи…

Турн послал Иржика в Перу, где английское посольство занимало дворец и несколько пышно обставленных домов, взятых внаем у греческих купцов, чтобы справиться, когда изволит их принять посол, сэр Томас Роу.