Франтишек Кубка - Избранное

Она стояла на коленях, когда сюда, на второй этаж дома примаса явился сэр Нетерсол и заклинал короля письменно отречься от трона и послать отречение с господами Конвеем и Вестоном в руки курфюрста Максимилиана. Фридрих на это возразил, что будет думать и до завтрашнего полудня даст ответ. Время, дескать, еще есть, много времени, ибо одна битва никогда еще не решала исход войны.

Потом к королю пришел пан Криштоф из Донина и сообщил, что молодой Турн занял Погоржелец и собирается повести новую битву за страговские укрепления силами своего чешского полка, мушкетеры которого раскаялись в собственной трусости и готовы идти в бой, хотя им все еще не заплатили.

Засевшие в укреплениях продолжают яростно обстреливать императорские войска. Ничего еще не потеряно.

— А Ангальт-старший?

— Не пойму я Ангальта, — сказал пан Криштоф. — Но вот Гогенлоэ — тот наверняка предатель.

— Предательство за предательство! — вздохнул Фридрих.

Занимался рассвет, а королева продолжала стоять на коленях. Иржик уже трижды открывал глаза и всматривался в стоящую на коленях женщину, но не узнал ее и бормотал что-то невнятное.

Королева тихонько заплакала.

Пушки еще грохотали, но с восходом солнца и они затихли.

На ближней башне пробило девять.

В полусумраке комнаты, где у изголовья раненого провела ночь королева, появился лекарь. Он пришел со своим помощником сменить повязку. Разбудил Иржика. Королева молча поднялась. Лекарь осмотрел рану.

— Рана чистая, — сказал он. — Будет жить.

Он перевязал рану и вышел.

— Пить, — попросил Иржик.

Она подала ему воды.

— Благодарю, — сказал Иржик.

— Тебе больно? — спросила королева.

— Нет. — Просто ему хотелось спать.

Она взяла его горячую руку. Ей хотелось бы не выпускать ее, пока юноша не выздоровеет.

Комната наполнилась людьми, зазвучали голоса. Вошел бледный, невыспавшийся Фридрих, мрачный и всклокоченный Турн в своем поношенном плаще, пан Криштоф из Донина, сэр Гоптон.

— Что вам угодно? — холодно спросила королева.

— Мы уезжаем, — сказал Фридрих.

— Куда?

— Покидаем Прагу.

— Нужно ехать, — сказал Турн. — Карета готова. Вас зовет принц Рупрехт.

— А этот раненый? — Она показала на открывшего глаза Иржика.

— Некогда ухаживать за раненым. Вам надо бежать!

— Он дрался за меня и поедет со мной!

— Ни в коем случае, — возразил Турн. — Он отправится домой!

Она подошла к раненому. Поцеловала его в лоб и уста. Спросила по-французски:

— Мой друг, решайте сами. Желаете ли вы следовать за мной или хотите остаться дома.

— Вы уезжаете? — спросил он. — Зачем? Куда?

— В никуда. Мы убегаем. Ну так что, едешь со мной или остаешься дома, Иржик?

Тот молчал. Взгляд его выражал раздумье. Потом он прошептал по-чешски:

— Остаюсь дома!

Она подошла и растрепала ему волосы со словами:

— Отправляйся! И выздоравливай ради меня!

У дверей она пошатнулась. Сэр Гоптон подхватил ее под руку. Она ступала грузно, как ходят беременные.

Иржик закрыл глаза. Но он уже не спал, когда под окном раздался топот копыт.

Это впереди и позади кареты Зимней королевы выстраивались гвардейцы. Короля пришлось подсадить в седло. Турн-старший снял шляпу.

Прозвучали слова команды.

Было уже десять часов. Но куранты на Староместской площади {116} 116 …куранты на Староместской площади… — уникальные куранты с движущимися фигурами, созданные в 1490 г. магистром Карлова университета Ганушем; когда после его смерти они остановились из-за нарушения работы механизма, их длительное время никто не мог отремонтировать. , остановившиеся полвека назад, молчали. Не вышли апостолы. Не прозвонила смерть. Богач не замахал мошной и не завертел головой, отказываясь умирать. Не прокукарекал петух.

В толпе, глазевшей на отъезд короля, послышались женские всхлипы. Зубцы тынских башен пронзали туман.

В тот день солнце так и не выглянуло.

А после обеда выпал снег. Много снега.

Перевод Т. Чеботаревой.

Не попав домой, в Хропынь, Иржик оказался в Брашове, замке, надежно затерявшемся в лесах Трансильвании, и готовился ехать в Турцию. Там вместе с графом Генрихом Матесом Турном они явятся на поклон к самому султану послами от трансильванского князя, верного вассала Габора Бетлена, чтобы тайно просить подмоги для Фридриха, короля чешского, чей след затерялся на дорогах чужих далеких стран…