Франтишек Кубка - Избранное

Левая рука у меня была перевязана. Рана оказалась неглубокой, но воспалилась. Я хотел остаться с отцом и до конца вести явно безнадежное сражение. Мой отец не советовал затевать его, но французские сеньоры, бог весть почему, так и рвались в бой.

С самого начала было ясно, что битва будет проиграна и лучше бы начать переговоры о мире. Король Филипп противился сражению, но его брат, мой разудалый друг герцог Алансонский, все бранился, понукая короля. Такой крик подняли эти французские господа, что волны пошли по Сомме. Ободряли они себя этим или в самом деле не ведали, как обстоит дело? Тысячу раз слышал я в то утро слово «честь» и еще одно, весьма излюбленное там, — «слава»… Я не уставал удивляться, до чего же нестройные шеренги стоят за этими крикливыми рыцарями; пешие стрелки голодными взглядами искали возы с хлебом, которые все не появлялись; рейтары грабили деревни, выходя из дома с зарезанной курицей в руке, да еще и поджигали, — видимо, в знак благодарности к ограбленным крестьянам — соломенные крыши…

К северу от Абвилля собралась пестрая толпа: немцы, генуэзцы, французы, жители Наварры, Савойи, Швейцарии и не на последнем месте — чехи, подданные моего отца, короля Яна, примерно пять сотен шлемов. Эти опытные воины скрестили оружие с войсками Эдуарда III {264} 264 Эдуард III (1312—1377) — английский король с 1327 г. еще в Реми, на мосту через Сомму. Теперь же они расположились позади войска короля Филиппа, которое бросилось в бой безо всякого порядка, воображая, что англичане отступают и надо поскорее напасть на них, не то удерут за море. Но англичане и не думали отступать. Они стояли у стен Кресчака — так чехи называли Креси — и выжидали.

Индржих из Рожемберка в тот день был в дурном настроении. Еще утром ему не понравился кровавый восход солнца. Потом, ближе к полудню, он вспомнил, что нынче день святого Руфуса, а это для чешских рыцарей недобрый святой. Пан Индржих загрустил и сел писать письмо своему сыну, в котором наказывал ему чтить мать. Я беседовал с ним за час до битвы. Позже я видел его возле моего отца. Его шлем украшало розовое страусовое перо. Рожемберки всегда питали слабость к этому цвету, геральдическому цвету любви. Розовое перо пана Индржиха развевалось рядом с черными — моего отца, который велел привязать своего коня меж лошадей чешских воинов, дабы не потеряться во время боя. Ибо отец был слеп. Так, незрячим, он и вступил в царство небесное…

Я не видел, как он погиб. Вместе со мной и герцогом Савойским он выехал в передние ряды; мы пробились к самому Черному принцу {265} 265 Черный принц — Эдуард, принц Уэльский (1330—1376), английский полководец, старший сын Эдуарда III (прозвище — по цвету лат). , сыну английского короля. Тут грохнули огромные пушки, и кони наши, непривычные к такой музыке, остановились. Мой отец спросил, что означает этот гром — не гроза ли? И если гроза, то почему нет дождя? Ему ответили, что это англичане затеяли такой грохот, от которого кони пугаются, а люди падают.

— Прекрасно! — молвил король. — Но наши сердца им не испугать!

И он весело похлопал своего коня по шее. Индржих Рожемберк и рыцарь королевской свиты, по прозвищу «Базельский монах», вместе с Гендрихом из Клингенберга окружили моего отца и, когда конники Черного принца отбросили их, с кличем «Прага!» снова ринулись в бой.

Тут я был ранен стрелой в руку, но не покинул сражения. Кто-то сказал отцу, что я ранен. Отец крикнул повелительным тоном, и эхо разнеслось далеко вокруг в грохоте битвы:

— Выведите из боя римского императора! Король чешский от битвы не бегает, но римский император должен быть спасен! Это мой последний приказ, сын. Ты ранен, богом заклинаю тебя — уходи!

Я пожал железную рукавицу на его левой руке, ибо правая не выпускала меча. Король махнул мне на прощание. Как сейчас вижу его удивительно молодое лицо с угасшим взором, обращенное ко мне. Только теперь я понял, что этот беспокойный воин видел во мне надежду нашего рода, и каким торжеством был для него, неудачливого императорского сына, тот день, когда его собственный сын всходил по ступеням трона Священной Римской империи.

Пан Бушек схватил под уздцы мою лошадь и вытащил меня из свалки. Кроме тех, кому было приказано сопровождать меня, никто не покинул строй. Мы повернули на юго-запад.

— Куда вы меня везете? — спросил я, почувствовав, как треплет меня лихорадка и горит рана.

— К морю, — улыбнулся пан Бушек из Велгартиц. — Посмотрим, не найдется ли там жареной рыбы да кувшина вина. Во Фландрии славно едят. Глядишь, и сала раздобудем. С удовольствием съел бы сейчас перченую кровяную колбасу с куском белого хлеба! Такого тонкого, длинного, какой тут пекут. Здешние — большие любители хорошо поесть. Черт их знает, почему они заодно с англичанами? Хорошо бы это понять…