Франтишек Кубка - Избранное

— Удивительно, что мой сын предсказал мне его смерть. Видимо, из моего сына выйдет святой провидец!

Но я больше уже не рассказывал о подобных вещах и терпел во время долгих поездок и на пирах, где нас потчевали вином. Мне опротивела эта порочная жизнь, полная опасностей для тела и души, и когда отец из-за недостатка средств не смог продолжать войну и захотел уехать, предоставив мне ведение войны с ломбардскими городами, я отказался.

Еще больше, чем прежде, заскучал я по стране на севере, где нет такого, как здесь, синего неба и звезды не стоят близко над головой, где из земли не растут тысячелетние мраморные колонны и никто не слагает звонких сонетов, где звуки речи напоминают дрожание копья и удары цепом на току, где люди неустанно что-то ищут и ропщут, потому что хлеб добывают в поте лица, где нет оливковых рощ и не красуются на перекрестках черные свечи кипарисов. Но там я хотел искать следы матери и хотел поднять эту землю, бедную и прелестную, к такой славе, чтобы коснулась она высоких и холодных звезд на небесах, в которых с утра над полями льется чистый голос жаворонка, зовущий к тяжелому труду.

Король рассказывал, а на лица его слушателей пала мрачная тень. Но при последних его словах мысли прояснились. Король, однако, остался невозмутимым и, подав руку друзьям, удалился в спальню. Все чувствовали, что боль и тоска, о которых он говорил, давно преодолены им и сегодня он смотрит на них с высоты своего умудренного жизнью возраста. Никто из собеседников не касался более случая с королем. На его откровенность они ответили почтительным молчанием.

Когда сошлись на следующий вечер, король уже сел с друзьями к столу ужинать. Магистр Витек обещал завтра разрешить ему выйти во дворик замка, а потому нынешний день он не проводил в постели. У Карла было хорошее настроение, он вспоминал с паном Бушеком о путешествиях в чужие края, о битвах, очаровательных прогулках и турнирах короля Яна, о славных рейнских и бургундских винах.

Пан Бушек говорил, что с особым удовольствием он вспоминает Авиньон {256} 256 Авиньон (Франция) в 1309—1377 гг. — местопребывание римских пап. В 1340 г. Карл I, будучи в то время еще наследником трона и маркграфом моравским, посетил Авиньон вместе с Яном Люксембургским, где встретился с папой Бенедиктом XII и своим учителем и другом кардиналом Пьером де Розьером (1291—1352), будущим папой Климентом VI (в 1342—1355 гг.). . Город веселый и красивый, где в молодости они порхали, будто бы у них были крылья на ногах. Так легко было от воздуха, приходящего с гор и от моря. Но в Авиньоне была и своя трудная пора. Это было, когда по миру шла черная смерть. И в те дни произошел случай, о котором он сегодня хочет рассказать. О любви во время чумы.

Перевод Т. Гачинской.

Рассказ о том, как пан Дивиш из Петиржечиц, писарь канцелярии по делам Чехии при Святом престоле, пережил любовь в Авиньоне во время чумы.

На авиньонском мосту {257} 257 На авиньонском мосту… — «На авиньонском мосту пляшут…» — старинная французская народная песня. уже не танцевали.

Зато по нему беспрерывно тянулись погребальные процессии, и этот знаменитый, восемнадцатиарочный мост, построенный святым пастухом Бенезетом, прогибался под ними. Поначалу хоронили днем. Потом, едва лекари поняли, что в город вошла черная смерть, стали хоронить только по ночам. Но когда в городе мертвых стало больше, нежели живых, трупы свозили к могилам с рассвета и до рассвета.

Сначала еще носили гробы в церковь и на кладбище на погребальных носилках. А потом мертвых, прикрыв покрывалом, укладывали на две жерди и сбрасывали с них прямо в ямы. Руки и ноги покойников при этом болтались, словно они махали живым на прощанье. И лица их скалились жутким смехом смерти.

Право, давно уж не танцевали на мосту в Авиньоне…

Кладбища святого Петра и святого Агриколы переполнены, не осталось мест на кладбище святой Клары, не служили заупокойных месс в папском храме Девы Марии. Мертвых сбрасывали во рвы или оставляли лежать на улицах. Без отпевания, без священника, без погребального звона.

Красивы и прочны стены Авиньона. Тридцать девять башен сторожат покой города, и папскую резиденцию охраняют мощно укрепленные ворота. Но чума не знает ни стен, ни запоров. Прыгает, перепрыгивает, проползает, сгорбившись в три погибели, взвивается в воздух, — и вот стоит уже на известняковой скале, у обиталища папы, и хохочет с самой высокой башни. По мнению одних, в руке у нее коса, другие считают, что ей и десяти пальцев довольно, чтобы разом задушить толпы людей. Впервые увидели, что нищие умирали так же, как и богатые. Впервые одни и те же пятна проступали на груди кардинала и дьякона, священника и корчмаря.