Франтишек Кубка - Избранное

Потом был славный пир из двенадцати блюд, с медовухой, пивом и итальянским вином. Иржика посадили между Ондржеем и святым отцом Прокопом, прибывшим сюда на коне из своего сурового монастыря с золотыми башнями. Напротив Иржика сидела прелестная Блаженка, исполненная девичьей гордости. Такая гордость не относится к семи смертным грехам. Пировали долго, и всем было весело. Один Иржик мало ел и пил. Пан Ондржей спросил его о причине молчаливости, — тот ответил, что и сам не поймет, только вот немного покалывает в груди.

— Это от еды, — пояснил старый рыцарь Влк из Кацова. — Желудок растягивается и давит на внутренности. — И он отхлебнул большой глоток вина.

Иржик не ответил.

В полночь владетель замка произнес — наполовину по-чешски, наполовину по-латыни — хвалебную речь Иржику. Отец Прокоп хмурился, ибо латынь не почитал. Но он не смог удержаться от смеха, когда пан Ондржей предложил: пускай-де Иржик что-нибудь пожелает, и бог по просьбе сегодняшнего гостя, святого отца Прокопа, это желание безусловно исполнит. Святой Прокоп не настроен был творить чудеса, но, вспомнив дьявола, от которого и сам так долго страдал и с которым здесь, под Мечиком, Иржик столь мужественно расправился, решил похлопотать за героя перед господом богом.

Иржик недолго раздумывал. Оглядев пиршественный стол, он остановил взгляд на Блаженке и громко произнес:

— Хочу, чтобы меня любили все женщины!

Отец Прокоп покачал головой:

— Я помолюсь, чтобы в награду за истребление дьявольского семени господь исполнил твое желание. Но у каждой свечи своя тень. Ты же хочешь света без тьмы. Пусть исполнится твое желание. С сегодняшнего дня пускай тебя любят все женщины. Все, кроме одной…

Иржик презрительно скривил губы и обвел взглядом залу. Блаженка сидела потупив очи. Остальные женщины с нетерпением ждали, что же теперь будет.

Святой отец встал, осенил себя православным крестом и прочитал тихую молитву. Потом, коснувшись лба Иржика, повторил немного громче:

— Все, кроме одной…

А Иржик и не покраснел. Это был прирожденный герой. Не удивительно, что пан Ондржей взял его к себе на службу. Иржик только выпил немного вина. Тут музыканты загудели, задудели, кое у кого ноги сами пустились в пляс, и началось такое веселье, что достойный священник удалился, только запах ладана оставил за собой.

А Иржику уже признавалась в любви первая женщина. То была жена рыцаря Влка из Кацова, женщина в летах, мать восьмерых сыновей, старший из которых воевал в дружине князя Бржетислава в дремучих чешских лесах, где навсегда сгинул под тысячелетними папоротниками.

Эта дама упала перед Иржиком на колени и, простирая к нему руки, сказала, что он похож на святой образок и ей хочется поцеловать этот образок, чтобы получить отпущение грехов. Иржик галантно поднял женщину и пошел с ней танцевать. Смешно было смотреть, как кружилась в танце супруга рыцаря Влка, как блестели ее глаза, как подбирала она юбки и склоняла свою завитую голову то к одному, то к другому плечу. Пан Влк вытащил жену из круга, а так как он был слегка навеселе, то и приказал ей громогласно отправляться к повозкам, пока не вывихнула себе бока.

Вокруг Иржика закружился хоровод прочих женщин. Молодые и старые чарующе улыбались Иржику, во время танца многозначительно пожимали руку и обольстительно приоткрывали рот, желая показать хорошенькие зубки и форму губ, похожих на половинки свежего плода. Но Иржик не прельстился ни тем, ни другим. Он искал взглядом Блаженку, но ее уже не было в зале.

Смеркалось, когда закончился пир и танцы вокруг золотовласого героя. Меж тем сам он был грустен. Едва догорели факелы, он отправился в свой покой под башней — и нашел свое ложе устланным цветами. Только он собрался лечь, как дверь открылась и в комнату заглянула Анделка, жена конюшего. Она спросила, был ли он счастлив нынче вечером. Зевнув, Иржик ответил:

— Был.

Анделка ушла, но явилась Итка, дочь ключника. Боже, до чего эта девица была безобразна! Но теперь она так и сияла и томным взглядом ласкала Иржика, который готовился ко сну.

— Ах, позвольте поправить вам подушечку!..

Но Иржик уже храпел, и Итка удалилась на цыпочках, посылая спящему воздушные поцелуи.

Утром стало еще хуже. Мать Итки преградила Иржику дорогу, желая во что бы то ни стало расцеловать золотые волосики нашего миленького, избавившего нас от дьявольских чар. Повариха принесла ему к завтраку суп в три раза жирнее обычного и хотела поцеловать его хотя бы в лоб. Увидев ее потный подбородок, Иржик сразу потерял аппетит. Однако, будучи человеком добрым, он поблагодарил повариху и попробовал суп. Он был трижды посолен.