Франтишек Кубка - Избранное

И вот нет больше этого королевства. Как глиняный кувшин разбили его, а осколки бросили в мусорную яму», — думал про себя Иржик, перестав поддерживать беседу.

Господин ван Толен расстроился:

— Я огорчил вас, месье? Простите мое невежество. Нам тоже приходилось несладко, и никто не знал о нашем существовании, покуда нами правили чужеземцы. А теперь поглядите, мы сами себе господа на своих морях и в своих землях! Вот вы, например, отправитесь в Генеральные Штаты на галиоте, который принадлежит мне, голландскому купцу! Придет время, испанцы покинут и Фландрию, а все потому, что у нас нет королей, зато есть деньги. Деньги, месье, сильнее любых королей! У нас каждый сам себе король, и господь бог с нами!

— Голландские аркебузиры охраняли замок моего короля в Праге, — сказал Иржик.

— Видите, как мы сильны? — обрадовался господин ван Толен и даже покраснел от удовольствия.

Месье де Сен-Жери с любопытством прислушивался к этой необычной беседе.

Они пришли к воротам Дюн, которые своим видом напоминали Иржику Далиборку {156} 156 Далиборка — башня в пражском Граде, в которой был заключен перед казнью (1498) чешский рыцарь Далибор из Козоед, взявший под опеку восставших крестьян своего соседа. . Господин ван Толен выплатил деньги по векселю, отсчитав подорожные от Булони до Флиссингена, а потом пригласил Иржи и месье до Сен-Жери на обед. Он оказался старым холостяком: ни супруги, ни детей за столом не было. За обедом хозяин расхваливал Голландию и ее богатство, утверждая, что могуществом она превосходит Англию и ее корабли скоро завоюют все моря мира.

Неожиданно он сказал:

— Голландия готовится к войне. С нами Англия и Дания, а может быть, и Швеция. Наш флот вооружается. Войска из Англии двинулись на Германию. Ведет их генерал Мансфельд.

— Опять этот Мансфельд, — сказал Иржик. — Я знаю его по Праге.

— Похоже, что вы знакомы со всеми, — заметил месье де Сен-Жери.

— Да, именно Мансфельд, — подтвердил господин ван Толен. — Кардинал Ришелье одобряет войну против императора. И Бранденбург тоже. Говорят, что поводом к войне послужила какая-то реституция {157} 157 Реституция — восстановление в имущественных правах. пфальцского графа.

— Этот пфальцграф и есть мой король, месье, тот самый, о котором вы никогда не слышали, — радостно воскликнул Иржик.

— Простите, о вашем пфальцграфе я ничего не знаю, но война — дело верное. И победит святая вера!

Иржик едва сдерживался, чтобы не выразить перед господином де Сен-Жери своего ликования, но все же заявил:

— Именно на эту войну я и еду!

Месье де Сен-Жери покачал головой, но присоединился к тосту Иржика и поднял бокал за победу в новой святой войне, за союз всей Европы против кривого венца, испанцев и иезуитов:

— Даже турки, и те за нас! Слава кардиналу!

Снова и снова поднимал Иржи свой бокал, пока наконец не сказал:

— Расступятся колосья, и сквозь них в силе своей явится в доспехах воинских король Ячменек! Слава!

Смысла сказанного никто из сидящих за столом не понял, но тем не менее все дружно выпили.

Потом они спросили, что это за король такой. И тогда Иржи рассказал, что в давние времена сын маркграфа, рожденный в ячмене, ушел бродить по свету и вернется, когда для его народа наступят тяжкие времена — разверзнется земля, расступятся колосья, и он выйдет, чтобы освободить страну свою и народ свой от войны и горя. Так гласит старинная моравская легенда, а по другому поверью, чешскому, в тяжкую годину выйдут рыцари, спящие в горе Бланик {158} 158 …рыцари, спящие в горе Бланик… — Согласно древнему чешскому преданию, рыцарское войско, спящее в горе Бланик, придет на помощь родине в самую злую для нее годину. .

Господину ван Толену и месье де Сен-Жери легенда понравилась. Но дотошный месье де Сен-Жери напоследок все же попытался выяснить:

— Уж не вы ли тот самый Ячменек, если судить по переводу вашего имени на французский? Господин кардинал должен знать об этом прежде, чем вы покинете Францию!

— Не беспокойтесь, неусыпный страж, — рассмеялся Иржик. — Ячменек — король, а я сын дворянина и простой служанки. Ячменек всего лишь мое детское прозвище.

Месье де Сен-Жери удовлетворился таким объяснением и вопросов больше не задавал.

В сумерках Иржик взошел на галиот «Сен-Морис». Коня его тоже привели и привязали к мачте. Месье де Сен-Жери оставался на пристани, пока судно не отчалило от берега. На прощание он дружески помахал рукой.