Кондратий Татаришвили - Мамлюк

— Не знаю. Я не был при его рождении и крещении. Думаю, лет семь-восемь.

— Но как тебе, проклятому, удалось захватить ребенка? Ты прямо черт, да и только!

— Оставь, пожалуйста! Мне пришлось такое испытать, что я позабыл и Христа и дьявола. Говоришь, «удалось», я там чуть голову не оставил. Руки сами тянутся к привычному, а то разве легко теперь заниматься таким опасным делом?! На этот раз случай выдался особенный!.. Тебе ведь хорошо известно, Кучуи, скольких детей я на своем веку похитил. Да что дети, увозил и девушек на выданье. Чего я только не проделывал лет десять тому назад. Да ты сам знаешь!.. Но такого страха, как вчера, мне ни разу не пришлось испытать. Чудом уцелел!..

— Так, так, — поддакивал Кучуи. — Но, однако, захватил-таки!

— Я ненароком столкнулся с ним… Признаться, спешил по другому делу и случайно проходил мимо камышей. Вдруг со склона, из зарослей папоротника, до меня донеслось фырканье коз. Там же я заметил маленького, как зяблик, пастушка. Он забавлялся с палочкой. Ниже, неподалеку от камышей, вился дымок. Должно быть, там было чье-то жилье. До меня донесся женский голос: «Гони туда, гони!» Пастушок, увидев меня, не думал пугаться и даже улыбнулся. Я тотчас же достал кошелек, полный марчили, позвенел ими и протянул ребенку. «Смотри, малыш, все это — тебе». Он беспечно подбежал ко мне. Сам понимаешь, это был у меня не первый случай: я схватил мальчика, мигом заткнул ему рот кляпом, быстро привязал под буркой у себя за спиной и понесся вскачь. Но и врагу не пожелал бы я испытать такое…

— Скоро хватились?

— Какое там!.. Хватились-то не скоро… Но мальчик мне не давал покоя. Начал крутиться вьюном, чуть не выскользнул вместе с веревкой. По чем попало колотил меня этот негодник кулаками, да так, что и сейчас всю спину ломит. Он довел меня до того, Кучуи, что я подумал: «К черту все! Пущу пулю в лоб этому парнишке и успокоюсь». Он не угомонился, пока не выбился из сил. Едва я миновал горы и достиг рощи Сорты, как услышал крики и ружейные выстрелы. Разыгралась такая история, что можно было подумать, будто меня преследует все село. Попади я тогда крестьянам в руки, искромсали бы твоего Тенгиза, как редьку. Скажу тебе, Кучуи, одно: не желай себе на этом свете ничего лучшего, чем хороший конь! Да благословит господь того, кто взрастил моего скакуна! Это тот самый жеребец, которого я привез из Гурии в прошлом году. Не будь его, я валялся бы где-нибудь изрубленный на куски. Конь скакал до Абаши без отдыха. Затем наступила ночь, и я спасся.

— А как нам быть теперь? — спросил Тенгиза Кучуи.

— В Орпири есть у тебя лодка?

— А ты что, через Орпири думаешь пробираться?

— А как лучше?

— Через Орпири не советую: там очень опасно. У каждого причала и по дороге царская стража. Могут заметить что-нибудь подозрительное и схватить тебя! Тогда никакие молитвы тебе не помогут. Возможно, что и не убьют, но в наказанье выколют глаза. Иди после этого куда хочешь и как хочешь.

— Нет, лучше девять смертей, чем такая жизнь!.. А куда, по-твоему, безопаснее сунуться? Может, через Суджуни?

— Упаси боже! Там, должно быть, тебя уже поджидает засада. Дороги сейчас, пожалуй, все закрыты. Ты что думаешь, только мы одни умные, а все остальные — дураки?

— Как же быть?

— Постой, — не спеша ответил Кучуи и потер лоб. — Знаешь, что мне пришло в голову?

— Говори!

— Широкое Чкони знаешь?

— Знаю.

— Как раз напротив Чкони, на этом берегу, в Риони впадает Черный Поток. Очень глухое место. Проехать туда верхом невозможно. Там такие болота и топи, что, если удастся пробраться пешком, надо трижды поблагодарить бога. Первый пойду я, утащу где-нибудь лодочку и буду поджидать тебя к полуночи. Если я не подцеплю лодку в эту ночь, нам придется скрываться до завтрашнего вечера в лесу.

— Вся надежда на тебя, Кучуи. Раздобудь лодку. Мне лишь бы Риони переплыть, а там я спасен. Сбереги мне коня до возвращения, не спускай ни на минуту с него глаз, паси на хорошем лугу. Но только, боже упаси, чтобы он не ввелся вредной травы… Только на тебя и надеюсь, Кучуи. Поручаю тебе коня, как самого себя.

— Не беспокойся! Кучуи не нуждается в таких наставлениях. Но помни: приблизившись к Широкому Чкони, свистни мне два раза. Переждав немного, свистни опять дважды. Если я отзовусь, знай, дело на мази, и подходи ко мне смело. А пока что я принес тебе малость подзакусить, — сказал Кучуи и, достав из-под полы чохи что-то, завернутое в тыквенные листья, передал Тенгизу. — Когда наступят сумерки, принесу еще кувшинчик вина и тогда заберу коня, — добавил он.