Исаак Мостов: Дорога к крылышкам. Как новый репатриант стал израильским лётчиком

Наши автобусы подъехали к воротам авиабазы, после небольшой задержки пересекли КПП, проехали мимо нескольких серых бетонных сооружений и зданий, покрытых слоем светло-коричневой пыли пустыни, и остановились на грунтовой площадке перед небольшим палаточным лагерем, который выглядел особенно уныло… В десятиместных латаных-перелатанных палатках сиротливо стояли голые железные койки, которые ждали нас – своих будущих временных хозяев…

Таща на себе китбэги (вещмешки) со всем своим армейским имуществом, мы выползли из автобусов и по команде бойкого, сравнительно молодого старшины, который был окружен стайкой сержантов срочной службы, построились в три ряда. Первым делом старшина произнёс речь, смысл которой заключался в следующем. Мы вас разделим на отделения, по отделению на палатку. Вот ваши командиры (показывая на сержантов), они будут вами заниматься. Дисциплина – это всё. Будет тяжело, но полезно. Вас здесь никто не держит и с вами никто нянчиться не будет. Кто не готов стараться или не справляется, пусть уходит сам… Потом нас распределили по отделениям и палаткам – вперемежку, без каких-либо заранее приготовленных списков, и я начал приглядываться к ребятам, с которыми мне предстояло провести ближайшие две недели… Было ясно, что за это время нам предстоит пройти несколько серьёзных физических и психологических испытаний, помогая друг другу и черпая поддержку друг у друга, и было важно установить правильные отношения с членами команды, куда сама судьба меня определила. Также было понятно, что будет идти соревнование внутри нашей команды на то, кто справится лучше и сумеет пройти этап физического отбора и продолжить обучение в Лётной школе. Глядя на лица своих товарищей по палатке, я пытался понять, кто есть что, кто способен на что, на кого можно положиться, а на кого нет. Большинство из них были очень непохожи на моих одноклассников из Иерусалимской гимназии – снобов, детишек истэблишмента. Тут были представители сельхозпоселений, маленьких городков периферии Израиля, дети репатриантов из арабских стран – подавляющее большинство «сабры 13 13 «Сабра» (или «Цабр») – прозвище израильтян, рождённых в стране. Происходит от названия плодов кактуса, растущего на скудной гористой или пустынной земле Израиля – невзрачного и колючего снаружи, сочного и сладкого внутри. ». Все с огромной мотивацией и настроенностью на успех, все с давней мечтой быть лётчиками… Я, оказавшийся тут по воле случая без всякой ментальной подготовки, новый репатриант, с трудностями изъяснения на иврите, выглядел на их фоне как белая ворона, когда открывал рот… А когда молча пыхтел со всеми в строю и, улыбаясь, бросался выполнять приказы сержантов, то – как мне казалось – я ещё мог сойти за «своего»… В конце концов я же выпускник гимназии Рехавии в Иерусалиме, а это вам не хухры-мухры в израильском обществе тех дней…

Среди выделяющихся типов в нашем отделении был парень по фамилии Бухрис, выходец из Марокко, житель одного из городков израильской периферии. Он был выше и в полтора раза шире меня, – а я если и был тогда худым, то ростом был на метр восемьдесят… Парень был физически силён, вынослив и добр душой – был готов помочь всем и вся в марш-бросках и других физических нагрузках… Что меня всегда поражало, это его утренняя процедура бритья – после нескольких проходов безопасной бритвой по лицу он, широко расставив ноги и наклоняясь над раковиной, наливал себе полные ладони одеколона и, зажмурившись и напрягшись всем телом от ожидания боли, протирал ладонями лицо, изо всех сил сдерживая восклицания… На вопрос, зачем он так делает, он не шутя отвечал – учусь преодолевать боль… Недели физического отбора он проводил, выкладываясь полностью, но честно говорил, что его цель – попасть в Спецназ Генштаба 14 14 Бухрис не прошёл физический отбор в Лётную школу ВВС. Но исполнил свою мечту и стал бойцом Спецназа Генштаба. Там он преуспел – был самым молодым участником знаменитой операции по освобождению заложников в Энтеббе и завершил свою службу в ЦАХАЛе в звании бригадного генерала. …

Кроме нас – новобранцев, ещё не нюхавших пороха и не знавших армейской службы, в нашей группе физического отбора были и «ветераны», которые выделялись своим поведением. Это были ребята, которые уже служили в ЦАХАЛе год или больше, некоторые из них даже офицеры. По тем или другим причинам – обычно по медицинским показаниям – их не принимали раньше в Лётную школу, а теперь (как видно, из-за ослабления критериев отсева благодаря Войне Судного дня) они получили свой шанс попробовать воплотить мечту детства/юношества. Так как дело было в августе 1974 года, большинство «ветеранов» уже успели повоевать. Когда мы, необстрелянная молодёжь, оглушённые криками наших сержантов, бегали в панике, как куры, почуяв топор мясника, по плацу перед нашим палаточным лагерем, «ветераны» делали это с завидным спокойствием и даже элегантностью, экономя нервы и энергию. Неудивительно, что они становились центром притяжения для «молодёжи», ищущей хоть немного моральной поддержки и объяснений по поводу удивительной жёсткости и нелогичной строгости наших сержантов.