Вадим Хачиков - Дорогие гости Пятигорска. Пушкин, Лермонтов, Толстой

Как раз в это время образованные россияне получили возможность познакомиться с французским переводом романа Вальтер Скотта «Сент-Ронанские воды». Пушкин очень почитал этого писателя и, конечно же, прочитал новинку, о чем имеется свидетельство его приятеля Петра Вяземского. И хотя события, описанные там, мало напоминают российскую действительность, роман Вальтер Скотта, действие которого происходит на минеральных водах Испании, несомненно, заставил Пушкина вспомнить увиденное и услышанное на Кавказе. Очень вероятно, что, читая «Сент-Ронанские воды», решил написать свои, «Кавказские воды». И, как знать, не было ли желание побывать там одним из стимулов к поездке на юг в 1829 году?

Ну, а окончательно желание создать на кавказском материале современный бытовой и психологический роман с авантюрно-любовным сюжетом созрело во время этой поездки. Причем, главную роль тут сыграл первый, майский, заезд на Кавказские Минеральные Воды. В августе-сентябре у Пушкина едва ли были позывы к творчеству, если вспомнить все, о чем шла речь в предыдущей главе. Разве что события и встречи тех дней добавили кое-какой материал к тому, которым Александр Сергеевич уже располагал. Ну, а тогда, в мае, специально примчавшись на Горячие Воды для «свидания с молодостью» и бродя по изменившимся местам, доставлявшим ему когда-то столько радости, Пушкин явно думал о том, что может воссоздать их былой облик, сделав метом действия будущего произведения. Он вспоминал давнее – дикость и первозданность тогдашней природы, своих прежних кавказских знакомых, истории, слышанные когда-то от бывалых кавказцев – и укладывал все это в уже начавший вырисовываться замысел. Одиночество и досуг этого дня, целиком отданного прошлому, позволяли ему, не спеша, обдумывать ситуации и сюжетные коллизии.

К сожалению, различные события последующих месяцев отодвинули работу над романом. И лишь два года спустя, в сентябре 1831 года, живя в Царском Селе, вдали от столичной суеты, Пушкин получил возможность поработать над давно задуманным произведением. Найдя среди своих бумаг чистый листок, он набросал по-французски начальный вариант сюжета. Первая фраза этого небольшого наброска переводится так: «Якубович похищает Марию, которая с ним кокетничала».

Александр Иванович Якубович был весьма заметной фигурой в российской истории первой половины XIX столетия. Правда, в наше время он более известен, как участник восстания декабристов, сосланный за это на каторгу. Но современники, в том числе и Пушкин, больше знали другую часть его жизни. Блестящий гвардейский офицер, повеса и бретер, он за участие в дуэли, которая состоялась 12 ноября 1817 года, был переведен в Нижегородский драгунский полк, воевавший на Кавказе.

Здесь началась новая, боевая, биография Якубовича, которая принесла ему не меньшую известность. За шесть с лишним лет пребывания в далекой южной стране, опальный офицер хорошо узнал ее. Он объездил Закавказье и Закубанье, Дагестан, Кабарду, Карачай, забираясь в самые глухие горные ущелья, где порой и дороги-то не было. Бывал Якубович на Горячих Водах, в Кисловодске, Ставрополе. За это время он участвовал в десятках сражений. В бою не щадил себя и однажды получил ранение в голову, умудрившись остаться при этом в живых. У него были повреждены пальцы правой руки, прострелены плечо и нога. Человек отчаянной храбрости, он прославился ею даже среди бывалых кавказцев, которых этим качеством удивить трудно. Более того, он сумел завоевать уважение своих противников-горцев, что тоже удавалось немногим. Историограф Кавказкой войны В.А.Потто писал о нем: «Рассказы о Якубовиче ходили по всему Кавказу… Отважные черкесские князья искали его дружбы и гордились быть его кунаками. Они ценили в нем великодушие, верность данному слову и рыцарское обращение с пленными, особенно женщинами».

Пушкин был достаточно хорошо знаком с Якубовичем по Петербургу – в одно время они вместе входили в общество «Зеленая лампа». Известны были Пушкину и обстоятельства, при которых лейб-уланский корнет оказался на Кавказе. Ну, а о его здешних подвигах поэту, несомненно, многое рассказывали летом 1820 года на Водах бывалые кавказцы. Столь яркая судьба не могла не привлечь внимание поэта, который уже тогда хотел писать о нем. «Жаль, что я с ним не встретился в Кабарде – поэма моя („Кавказский пленник“ – В.Х.) была бы лучше». – сетовал Пушкин позднее, имея в виду, что граница с Кабардой в 1820 году проходила совсем рядом с Горячими Водами.