Алексей Ракитин - Убийство на Знаменской

— А что же тогда они делят?

— Бес их знает. Дуроплясы какие-то, сумасшедшие. Правда, летом как-то потише стало, замирение у них вышло долгое, она даже повеселела как будто. Да и он ходил довольный, всё песенки насвистывал. А теперь совсем плохо стало. Думаю я, придётся уходить от них, от греха подальше. Уж больно душу рвёт наблюдать всё это. Неровён час, поубивают друг друга, так меня же потом затаскают.

— Это уж точно, затаскают, — согласился Шумилов.

Вытащив серебряный рубль, он протянул его женщине:

— Спасибо, Степанида, ты мне много важного рассказала.

Выйдя во двор, Алексей дал рубль и дворнику, строго сказав:

— Ты, братец, никому не рассказывай о том, что я у тебя спрашивал. Потому как действительный тайный советник генерал Ламарк — человек государственный, вопросы решает нешуточные, к самому Государю на доклады допущен. А таковые персоны вокруг себя шума не терпят и интереса сторонних людей не любят. Понял меня?

— Так точно, ваше благородие! — дворник снова встал по стойке «смирно». — Спасибо за доверие, готов служить…

— Вольно, вольно! — Шумилов похлопал его по плечу. — Вот что, братец, а скажи-ка мне, цветочный магазин у вас есть по соседству?

— Да, есть. Через квартал к Неве.

— Что ж, братец, молодец, спасибо и за толковый рассказ, и за помощь, — поблагодарил дворника Шумилов. — Обязательно похвалю тебя перед управляющим.

Покинув дворницкую, Алексей Иванович направился в цветочный магазин, где купил четыре громадных — в аршин каждая — кроваво-алых розы. По его просьбе приказчик надломил стебли чуть ниже самого цветка, так что головки поникли, и обвязал букет атласной лентой чёрного цвета и бережно упаковал в большую плоскую цветочную коробку. К цветам по распоряжению Шумилова был приложен крохотный конвертик для визитных карточек, в который Алексей спрятал карточку Кузьмы Кузнецова. На оборотной стороне визитки Алексей написал: «Ждите меня через четверть часа». Он оплатил срочную доставку траурного букета в квартиру Синёвых и вышел на улицу. Приказчик заверил его, что заказ будет выполнен в течение ближайшего получаса.

Неспешно прогуливаясь по Сергиевской улице, Шумилов тянул время и для этого заходил во все попадавшиеся на его пути магазины. Он надолго задержался в книжной лавке, через витрину которой хорошо видел посыльного цветочного магазина с коробкой, спешащего к дому генеральши Пригожиной. Шумилов проводил его взглядом и отметил, что посыльный на секунду остановился перед дворником, видимо, уточняя адрес, а затем нырнул в нужный подъезд.

Алексей Иванович не спешил. Если его расчёт оказался верен, и Мария Ивановна Синёва действительно являлась тяжело больной истеричкой, ей следовало дать повариться сейчас в собственном соку. Конечно, это было отчасти жестоко, ведь больной и не вполне адекватный человек мог в приступе отчаяния решиться на какой-то необдуманный поступок, например, попытаться покончить с собою. Но правила той игры, в которую ввязался Шумилов, требовали методично и безжалостно бить по слабейшему звену преступного тандема, а таковым являлась именно Мария Синёва. И никаких сантиментов, никакой жалости здесь быть не могло. Её душевная болезнь отнюдь не отменяла того обстоятельства, что эта женщина, по всей видимости, активно помогала и обдуманно участвовала в жестоком убийстве и уже одним этим поставила себя вне рамок традиционного гуманизма.

Неторопливо полистав альманахи «Русской старины» за разные годы, почитав корешки свежеизданных романов, Алексей Иванович покинул, наконец, книжную лавку и направился к Синёвым. На его звонок дверь долгое время не открывалась, минуло не менее минуты, прежде чем загремел замок, и из возникшей между дверными створками щели донёсся низкий хриплый голос:

— Что вам угодно?

Шумилов в первую секунду даже не поверил в то, что голос принадлежал женщине.

— Это я посылал вам цветы, — спокойно ответил он.

В узкую щель ничего не было видно. Шире дверь не могла раскрыться потому, что её удерживала цепочка; обладатель же хриплого голоса скрывался в сумраке прихожей и потому понять, кто это, решительно не представлялось возможным.

За дверью послышалось покашливание — неизвестный прочищал горло — и, наконец, другой голос, уже похожий на женский, вновь спросил:

— Так чего же вы хотите?

— У меня, собственно, совсем маленький вопросик, буквально на пару минут разговора. Я лишь хотел узнать, за что именно ваш муж зарезал Кузьму Фёдоровича Кузнецова.