Евгений Киринчук - Повести о казаках Алтая

– Степан Серебренников, возьмёшь пять лодок по десять казаков с пищалями и три малых пушки с картечью. Безсонов, возьмешь сотню казаков конных и всех татар конных, пойдешь со Степаном берегом до места, где калмыки переправу ладят. Выйдя на берег, делайте вид, что переправляться будете. На берегу шумите больше, пусть косоглазые думают, что вас там сотен пять. Серебренников в это время лодки спустит и сделает вид, что вверх к Алтын-озеру пойдёт. Как только калмыки увидят и кинутся на вас, стреляй картечью на их берег. Сам, пройдя версту, вверх поворачивай и внизу на Оби встренимся. Я с остальными людьми пойду к Оби и там тебя ждать буду лагерем и встречу их там большими пушками. Безсонов же, как только Степан вниз пойдёт, давай своим берегом, конным ходом за Степаном вниз. Помогай нам Бог, братцы!

Разделились, пошли, как задумали. Как только Серебрянников с Безсоновым вышли на берег, где калмыки переправу ладили, басурмане завизжали по-волчьи и начали стрелы пускать. Казаки дали два залпа из пищалей и начали спускать лодки с пушками. Калмыки поняли, что казаки не собираются уходить и притихли, ожидая, что будет дальше. На берегу, напротив лагеря Максюкова, калмыки стали спешно собираться и пошли вверх, где палили из пистолей казаки Безсонова. Казаки и татары Безсонова подняли такой шум, будто войско подходит не менее тыщи. Безсонов заставил своих татар ездить туда-сюда, чем создал вид, будто войска всё прибывают для переправы. Казаки же конные постреливали из всех стволов в сторону берега противника, стрелы калмыков не долетали до них.

– С Богом, Фёдор, мы двинули вверх, – сказал Серебренников, когда лодки все были спущены, – давай берегом не зевай. Коли калмыки попытаются переправиться, сбивай их огненным боем, в сабли не лезь.

– Добро, Степан. С Богом!

Лодки пошли вверх по течению, глядя стволами пушек на левый берег. Как только калмыки с телеутами поняли, что урусы идут вверх, вновь взвыли и начали пускать стрелы. Чтобы попасть в казаков, сидящих в лодках, они подошли ближе к берегу. Вот тут-то и вдарили по ним пушки Юдина картечью, да так, что человек десять басурман полегло зараз. После залпа пушек казаки вдарили из пищалей и вновь пушки огрызнулись на неприятельский берег. Телеуты и калмыки кинулись прочь от берега, в диком ужасе кидая убитых и раненных.

– Иван Харев, давай со своими на их берег. Шуганите нехристей подальше, на обратном пути добро подберите. – Пробасил над Бией Серебренников.

– Добро Степан! Гуляй веселей казачки, с пищали бей и на берег в сабли! – Радостно прокричал Харев.

Высадившись на неприятельский берег, казаки Харева не догнали никого. Разве догонишь кочевника в поле, когда он убегает? Собрав кинутое оружие, погрузились на лодку, и пошли за остальными вверх по реке. Так прошли версту вверх по Бии на лодках и конно по правому берегу, не встретив более нигде кочевников. Пристав к берегу, Серебренников с Безсоновым решили постоять часа два, чтобы Максюков успел спуститься к Оби и встать там лагерем.

Голова же Максюков в это время с остальным войском спешно спускался к Оби, пройдя часа два, он разбил лагерь, установил пушки и стал ждать Серебренникова с Безсоновым. К вечеру подошли на лодках казаки Степана и конные Безсонова берегом. Встретились. Стали думать куда дальше идти.

– За нами они сейчас не пойдут, испугаются. Шуганули их, слава Богу, аж сам испугался. Да и думка у них сейчас, что мы вверх по Бии пойдём к Алтыну. – Говорил Степан Серебренников. – Правый берег Оби здесь топкий, болото. Так что острог не поставить. Думаю нам надоть берегом Оби ниже идти, авось найдем, какую горку посуше. Ты как голова думаешь?

– Да пожалуй, что так. Пустим пару лодок Обью, остальные берегом вниз. Коли найдём место под острог, отсидимся и вернёмся позже на Бию. Тут хоть плачь, а указы царя выполнять нужно.

Понимал Иван Максюков, что идти ему всё одно на Бию нужно. Не поставишь там острог, так и будут басурмане набеги на Кузнецк делать. Дорога там одна, не свернут басурмане.

Так и пошли Харев со своими казаками на двух лодках по берегу, с ним Безсонов с пятью десятками конных казаков и двадцатью татарами. Максюков же с основным отрядом пошёл сухим путём верстах в десяти от Оби вниз по её течению.

Обь-река, островная красавица. Течёт она не быстро, не медленно. Как будто чувствует свою силу и не тратит напрасно. Правый берег низкий весь в заливных лугах, привольно здесь пасутся косули, кабаны да лоси. И места всем вдосталь. Левый берег крутой, как гора и надменный, как князёк калмытский. Смотрит левый берег Оби как-то с превосходством на низкого брата правого, труженика. На островах по омутам гусей и уток тыщи, в тихих заводях лебеди-цари спокойно держаться парами. Чайки-баламуты с криками носятся над водой. Рыбы столько, что когда на нерест идёт, кажется, что течение в обрат движется. Вот такая она Обь-красавица.