Евгений Киринчук - Повести о казаках Алтая

Толмач спросил на телеутском и язык подняв гордо голову заговорил что-то на своем.

– Переведи Бокарачка, – не вытерпел Серебренников.

– Он говорит, зовут его Алмачи из улуса Манзу Бодоева. Кочевали они за Обью-рекой, а сейчас на Бии кочуют. Позвал их туда контайши из Урги Журыхту, чтобы вместе с улусами Шалда Сенкоева, Карасай Тайнорокова под Кузнецк идтить войной вскорости.

– Вот те и поставили острог на Бии и Алтын-озере, – проворчал Серебренников.

– Спроси сколько войска у них там.

– Говорит половина тумена.

– Пять тыщ? – Безсонов аж свистнул от удивления.

– Уведи его Бокарачка, да смотри, головой отвечаешь, понял? – Максюков строго посмотрел на толмача.

Якши, понял голова – Одняков что-то сказал по-телеутски и они пошли с языком от костра Максюкова.

Сидели и думали, как поступить дальше. Что на Алтын-озере острог не дадут поставить, это факт. Слишком мало казаков и служивых, чтобы с пятью тысячей джунгар и калмыков сладить. Они там дома и знают каждый овраг и каждую гору. Пока идти будут казаки, их из засад басурмане всех перебьют. В обрат нельзя, указ царский под плаху подведёт, да и не затем шли, чтобы сразу домой бежать. Решили с утра выступать до Бии, а там как Бог даст.

Спокойна река Бия, не то что сестра её Катунь. Течёт Бия плавно, как лебедь плывёт, огибая острова, поросшие тайгой. Мягкие песчаные плёсы, как крылья раскинулись по всему течению до слияния с непокорной Катунью. Катунь же как бешеная лошадь, не понять её. То мчится она по перекатам, снося всё на своем пути, то спокойно бежит, точит камни. Две реки, как две сестры и как у людей ведётся, разные.

На Бию вышли на седьмой день пути. Встали лагерем и разослали разъезды конные вверх и вниз по течению. На другой берег отправили Ивана Харева с казаками, проведать сторону неприятельскую.

Десятник Харев Иван из яицких казаков, годов сорока. Был он небольшого роста, сухой и поджарый. Глаз имел вострый и всегда первый замечал врага. Характеру неугомонного, не мог долго усидеть на одном месте. За свою долгую службу побывал и на Яике, и на Каме. Служил в Томском остроге и в Тобольске городе, побывал и в конной службе, и в пешей, на лыжах бегал до Ленского острога. Много повидал на своём веку. Будто для разведки родился казак, что не раз и доказывал. Казаки его десятка были все как на подбор своему десятнику, все живые и неуёмные. Дружок его Кирилла Белых, спрашивал Ивана не раз, – «Столько лет ты Иван в службе, должон уж атаманом быть», – на что Харев отвечал, – «Атаманы завсегда пузатые, а у меня порода гончая, не вышел худостью, в атаманы-то», – и смеялся.

Через Бию Харев с казаками переправились на лодках, взятых с собой из Кузнецкого. Оставив с лодками Лукьяна Бабинова и Спирьку Шепунова, кустами казаки осторожно вышли вглубь левого берега Бии.

– Пройдем версты три вглубь, держитесь друг от друга локтей десять. Айда братушки, – шёпотом приказал Харев.

Пройдя версты с две Степан Кротов учуял запах дыма. Прокрякал уткой, знак тревоги, казаки бесшумно собрались вместе.

– Где-то рядом барана жарят, никак калмыки немирные гуртом стоят, – проговорил Кротов.

– Тебе бы Стёпка, всё про жратву, – пытался пошутить казак Чибин.

– Молчок, балагур. Щас косоглазые повяжут и из тебя шулюм-булюм сварганят, – пригрозил Харев.

– Давай, Стёпа, бери с собой Ерофеева и глянь, что там за улус стоит, только тихо пищальки тут бросте, саадаки только и ножи возьмите. С Богом односумы.

Два казака бесшумно исчезли в зарослях ивы. Оставшиеся казаки легли спиной к берегу и затаились, взяв пищали и пистоли наизготовку к стрельбе. Час прождали, тишина.

– Иван, не глянуть ли мне, чёй-то долго наши, а? – не вытерпел Чибин.

– Лежи молча, язык потерять могёшь. – урезонил его Харев.

Чибин что-то пробормотал себе под нос и успокоился. Через полчаса, где-то рядом послышался лёгкий шум. Харев крикнул вороной, в ответ крякнули.

– Наши, Стёпка с Лёшкой!

Из ивняка появились казаки, посланные в разведку. Бесшумно подкрались к своим и заговорили.

– Калмыки, точно воинские. У каждого оружия всякого и баб рядом не видать. Юрт двадцать насчитали. Не иначе те, что на Кузнецкий войной хотят идти.

– Давайте-ка ребятки до Максюкова в обрат. Неча нам тут боле делать.

В лагере их уже ждали. Давно уже вернулись конные с верхов Бии и с низов. Безсонов, ходивший в верха, доложил, что там калмыки в верстах пяти тысячи две, готовятся к переправе. С низов пришёл Серебренников, там спокойно пока. Выслушав всех посланных, Иван Максюков решил пугнуть в верхах калмык с телеутами, а самим идти вниз к Оби и там искать место для острога.