Борис Тумасов - И быть роду Рюриковичей

Темник напряжён, как всегда перед сражением. Это напряжение напоминает туго натянутую тетиву лука.

Рассветало, и туман начал рассасываться. Неожиданные тревожные крики насторожили Аюба. К нему подскакал Марзет, крутнул коня. Указывая вперёд, выкрикнул:

— Там русы!

Аюб огрел Марзета плетью:

— Ты визжишь, как подлый шакал! Или у тебя нет арсиев? Прочь!

Марзет рванул коня, а темник привстал в стременах, всмотрелся в даль. Там стеной темнело войско киевлян.

— Русы! Русы! — кричали хазары, перестраиваясь к бою.

Аюб понял: Олег перехитрил его. Он послал на Нияса малую часть своих дружин, а основными силами обрушится на него.

Мысли Аюба работали лихорадочно. Как спасти арсиев, как избежать позора? Отойти? Но уже поздно. Выход один — бросить на русов всех. Арсии уже в сёдлах, и они готовы к сражению. Ударить, пока русы стоят, разорвать эту стену! Но дружины Олега опередили хазар. Раздался топот множества копыт, и русы пошли вперёд. Их стена вот-вот навалится на хазар.

Взвизгнул Аюб, кинулся в схватку. Зазвенели мечи и сабли, ржали, дыбились кони, кричали раненые. Конь под темником встал свечой, и только это спасло Аюба. Меч гридня скользнул по броне, а сабля темника достала русича.

Бой оказался коротким. Хазары не выдержали натиска дружин, повернули к Днепру. Их секли, кололи, били шестопёрами, и только меньшей части удалось достичь противоположного берега.

Оглянулся Аюб, и слёзы застлали глаза. Где его арсии, где те, с кем ещё вчера был непобедим? Никогда не плакал Аюб, даже когда покидал родной очаг. Марзет и Оса торопили, русы преследовали их. Тысячники гнали коня темника, не замечая, что он склонился к луке седла и совсем безучастен...

Хазары уходили от погони поспешно. К полудню они далеко оторвались от дружин Олега. Не давая коням роздыха, арсии скакали к реке Суле. Они рассчитывали передохнуть за Сулой и уйти к Итилю, где и дождаться Нияса.

Не знали Аюб и его тысячники, что воевода Никифор встретил Нияса в двадцати вёрстах от Киева и, разгромив его, гнал, не давая переправиться, и мало кто из арсиев Нияса спасся.

За Сулой хазары передохнули, и Аюб пришёл в себя. Остатки арсиев темник повёл к Итилю...

Отбили хазар, прогнали их с левобережья, и в Киев явились послы от северян и суличей, вятичей и радимичей с просьбой взять их под защиту. Олег принимал их на Горе, на Красном крыльце, за накрытыми столами, поил мёдом и вином, угощал широко, а когда закончился пир, спросил у послов:

— Велика ли ваша дань хазарам?

И, услышав, сколько брали с них сборщики каганата, заявил:

— Отныне не хазарам платить будете, а Киеву, ибо он ваша защита от них...

В то же лето 6392-е от сотворения мира, а от Рождества Христова в 884-е ходил Олег к северянам, в другое лето — к радимичам и установил, какую им платить дань.

Киевляне славили Перуна, отмечая победу над хазарами. Жгли на капище жертвенный огонь, приносили Перуну жертвы. Идол взирал на всё с холодной надменностью: он привык к подношениям.

Олег не пошёл на капище, они с Ладой отправились на охоту. День был ясный и тёплый. Они ушли вдвоём в ближний лес, без гридней, чтобы никакой посторонний глаз их не видел. Бродили по лесу весь день. Лада застрелила зайца, а Олег даже лука не поднял. К вечеру устали, разожгли костёр, освежевали зайца, нанизали его на прут из дикой груши и, дождавшись, когда нагорят угли, приспособили прут к двум рогатинам, загнанным в землю.

Мясо румянилось, пахло дымком, они проголодались и только теперь подумали, что не ели с самого утра. Олег не упомнит, когда вот так они оставались с Ладой один на один. Пока заяц жарился, Олег рассказывал Ладе, как ходил с Рюриком на драккаре по морю Варяжскому и как однажды попали в сильный шторм. Море поднимало волны выше скал, оно швыряло драккар, словно ореховую скорлупу. Викинги спустили паруса, держали драккар на вёслах, не давая волнам накрыть его. Драккар выносило на гребень волны, потом так резко бросало вниз, что захватывало дух, и не успевали викинги глотнуть воздуха, как их снова поднимало на гребень... Викинги молились Вотану, а он, Олег, считал, что настал его последний час...

Лада слушала Олега не перебивая, но он неожиданно прервал рассказ, прислушался. В лесу запела какая-то птичка, выводила грустно, и никто ей не откликнулся.

— Ты слышишь, как ей одиноко? — спросил Олег.

Лада перевела разговор на другое. Она принялась расспрашивать, в каких землях побывал Олег и почему Рюрик пришёл на Русь...