Любовь Паршина - Сильфиды, виллисы и прочая нежить. [История чёрного серебра]

– Тетушка, это ты? – раздался из глубины комнаты встревоженный голос Жюля. – Кто пришел?

– Да провались ты, бестолочь, – устало проворчала тетушка, но племянник ее не услышал.

Делия вошла в комнату. Внутри оказалось ужасающе душно. Пахло пылью, затхлым воздухом, потом и дешевым парфюмом. Поэтому первым делом Делия отдернула плотные гардины из старого узорчатого бархата и распахнула окно, а затем уже подошла к алькову, где в ворохе подушек притаился Жюль.

– Мадемуазель Дево? – облегченно, даже радостно выдохнул он.

– Дорогой Жюль, я проезжала мимо и решила проведать вас. Вы так долго не появлялись. Как вы себя теперь чувствуете?

Жюль сел на кровати и отодвинул полупрозрачный балдахин. Выглядел он, как заметила Делия, неплохо, только чуть побледнел и осунулся. На нем была ночная сорочка, безразмерный персидский халат и голубой платок, обмотанный вокруг шеи.

– Благодарю. Я чувствую себя намного лучше.

Голос его, хотя и был тих, не выдавал каких-либо, даже малейших, признаков простуды и болезни. «Надо же, – подумала Делия. – Печется о своем горле, будто он – певец…».

Наступила неловкая пауза, в тишине было слышно, как в гостиной бьют часы.

– Пять… – проронил Жюль. – Солнце, конечно, только начало садиться. Мадемуазель Дево, могу ли я попросить вас об одной услуге? Сущий пустяк, откровенно говоря…

– Да, разумеется, – любезно улыбнулась Делия, хотя выполнять какие-либо услуги у нее не было ни малейшего желания.

Однако просьба Жюля удивила ее.

– Прошу, передайте госпоже Безаччо небольшое послание. Погодите минуту, я сейчас его напишу.

Жюль вскочил с кровати и метнулся к секретеру в углу комнаты. Писал он очень спешно, почти не присаживаясь на кожаный табурет. Закончив и вправду короткую записку, он подул на чернила, нервно улыбнулся Делии через плечо, а затем принялся махать листом, как полотенцем, чтобы так скоро написанные строчки высохли еще скорее. Далее он дрожащими руками зажег свечу, сложил лист и запечатал его воском. Несколько секунд спустя, когда высох и воск, Жюль вдруг так крепко схватился за готовое письмо, что Делия решила: «Передумал. Не отдаст».

Но Жюль решительно развернулся, шагнул к ней и вручил письмо.

– Вот. Отдайте ей лично в руки. Прошу…

– Разумеется. Но как я ее найду?

– Ах да! Простите, сейчас соображу!.. Сегодня же воскресенье? Вечер… Да! Она в городе. Либо приехала из своего загородного домика, либо… как раз просыпается. Сейчас я напишу вам адрес.

Он выдернул письмо из рук Делии, вернулся к секретеру и надписал в уголке карандашом адрес.

– Если ее не будет там, передайте потом, в театре. Она непременно вновь появится в театре! Но только лично в руки, чтобы знать, что она точно получила. Простите, я, наверное, слишком утруждаю вас?..

– Нет-нет, нисколько! – заверила Делия и взяла из рук Жюля письмо, которое он словно бы вновь не хотел отдавать.

Прежде чем ехать по надписанному адресу, Делия все-таки заглянула домой. Перед этой чертовой итальянкой нельзя показываться в таком неподобающем виде.

С помощью горничной она облачилась в бирюзовое платье с изумительно красивой линией выреза, открывающей грудь и плечи ровно настолько, насколько нужно. Сам вырез она украсила золотым цветком с сердцевиной из жемчужины.

Даже если Кьяра и хороша в свои пятьдесят, возраст не может не давать о себе знать, и цветущая красота молодости должна как следует ее разозлить.

Сама Делия немного злилась на Жюля – запечатал, мерзавец, письмо, словно он ей не доверяет. Не нарушая восковой печати, она попыталась приоткрыть его насколько возможно, но ей удалось разобрать лишь несколько разрозненных слов («морок», «женщина», «болезнь»).

Вздохнув, он положила письмо в сумочку и отправилась в гости к демонической госпоже.

Несмотря на поздний час, Кьяра Безаччо только проснулась. Она сидела в светлом шелковом халате, в маленьком кабинете, напоминающем сдержанный в оформлении будуар, за столиком у окна и угощалась горячим шоколадом, пока старая служанка расчесывала ее роскошные, без единого проблеска серебра, волосы. На столике рядом с зеркалом лежало несколько писем и янтарный нож для бумаги.

– Мадемуазель Дево… Какая неожиданность – вы у меня в гостях! – заметила Кьяра, осторожно, дабы не помешать служанке, оборачиваясь к вошедшей.

– Не стану скрывать – для меня это тоже сюрприз, сеньора! – решительно ответила Делия. – Но меня к вам привело дело. Давний друг попросил об услуге.