Светлана Чуфистова - Во имя отца и сына

– Ааааа, вы ишо и венчены! – взревел нелюдь и, бросив Мотю, кинулся с кулаками на её спутника…

Костя очнулся от чего-то горячего на его щеке. Это были её слёзы.

– Родненький, миленький, живой – сидела над ним Матрёна склонившись, целовала и плакала. – Они уехали, все уехали! Я больше никогда не дам тебя в обиду. Слышишь?

Она посмотрела наверх и повторила кому-то там уже в небе:

– Слышишь меня! Никогда!

Спал Митька крепко, спал и видел свой высокий дом с маленькими окнами под крышей, и черёмуху у забора, и речку что ручей, и стадо коров мирно пасущихся на лугу в лощине, и капустное поле, и пасеку. Слышал он и мерный гул поездов проносящихся мимо родной деревеньки. Носом пытался уловить запах свежескошенного сена. Видел Митя и мать старушку. Она ласково гладила его по светлым волосам.

– Сынок, вставай, ужо пора….

– Подъём!!! Подъём, мамкины дети!!! – разнеслось громкоголосое по казарме – Ишь ты, все бока отлежали! После войны отоспитесь! – орал во всё горло старшина Фролов.

Митька, вытаращив глаза, подскочил с ещё тёплой постели и вместе со всеми принялся собираться. Стремглав он выбежал на мороз, пару раз поскользнулся на скользкой льдине, но всё же, устоял, а после пополнил собою мальчишеский строй.

Перед курсантами, заложив руки за спину, чуть прихрамывая на правую ногу, уже вышагивал взад и вперёд сам командир, пожилой, усатый вояка.

– Товарищи! – произнёс он, откашлявшись – Сегодня, по распоряжению командующего, запланирован ваш первый тренировочный прыжок с парашютом с высоты одна тысяча метров!!! – чеканил слова Фролов – Прошу всех со всей ответственностью подойти к поставленной боевой задаче! От вас и только от вас зависит…

Какое-то странное чувство волной окатило Митьку, и сердце готово было вырваться в груди.

Ни то чтобы он боялся высоты, нет, ведь прыгал же когда-то с сарая в детстве, да и здесь в учебке с вышки прыгал. «Это вовсе не страх, или всё же он?» – подумал про себя бедолага…

– Вы всё поняли, бойцы? – снова очнулся Митрий от нахлынувших переживаний.

– Дааа – раздалось неуверенное в строю.

– А, совсем забыл. Два человека на кухню…

– Я! – громко выкрикнул Митька, сам от себя не ожидавший такой прыти, и сделал два шаг вперёд.

– Я – вызвался и его друг Стёпка.

– Хорошо – кивнул головой старшина. – Остальным готовится к прыжку.

***

Он сидел на перевёрнутом ведре возле большой посудины с чистой водой и улыбался. Никогда раньше не любил Митька чистить картошку так, как сейчас. Да и надо было ему её чистить, когда не мужицкое это дело. Картохи было много, вся корявая, но Митяя это ничуть не смущало.

«Чтоб она вовек ни кончалась» – думал про себя несостоявшийся парашютист.

– Ты когда с войны домой придёшь, что делать станешь? – прервал мысли товарища взволнованный Стёпка.

Митька взглянул на примостившегося рядом с собою дружка лысого, краснощёкого, лопоухого и пожал своими плечами.

– Не знаю, не думал ещё. А ты?

– А я на завод пойду – улыбнулся рассказчик – Знаешь, какая у нас махина? Металлургический! – с гордостью протяжно произнёс он – Там сталь плавят, слыхал?!

– Угу.

– Меня отец ещё пацаном с собой туда брал, так я, как увидел эту печь! А она как живая! А из неё искры, пламя…

И приятель стал красочно описывать свой завод и удивительную печь. Митька же с трудом представлял всё то, о чём говорил его друг. Он и завода то никогда не видел. Зато парень вспомнил свою русскую печку дома, когда они с сестрёнкой забирались на неё в морозы, грелись и рубились на щелбаны в кости. Сестра, боевая девчонка, удачлива, и Митрий постоянно проигрывал ей, за что и получал хорошую порцию щелчков в лоб.

– Да ты не слушаешь меня совсем – обиделся на друга Стёпка.

– Нет, нет мне очень даже интересно – соврал товарищу Митька.

– Ну а теперь ты расскажи что-нибудь о себе…

– А что рассказывать то, окончил школу в соседней деревне, работал в колхозе, а кода восемнадцать стукнуло, на фронт пошёл. Ты знаешь, я б и раньше сбежал да мать не дала. Уцепится, бывало, в меня и кричит: «Митенька, родненький не пущу! Чего хошь со мной делай, не пу-щу!…» Ну что мне оставалось…

У Митяя навернулась слеза, которую он незаметно смахнул.

– А как ты мыслишь, война скоро закончится? – не унимался с расспросами Стёпа.

– Думаю через год или два…

– Плохо. Сколько ещё народу поубивают эти фашисты проклятые. И как только земля их носит?