Александр Бабчинецкий - Предтеча. Роман

Утром отправились к людям с просьбой о помощи.

– Сам не бывал в стольном, но ведаю, что торной дорогой ступаете, отроки. Сейчас я ещё зятя поспрошаю, он уж точно знает, даром что два раза ездил туда на ярмарку.

Хозяин подворья, мужчина с окладистой бородой и живыми голубыми глазами, быстро поднялся по лестнице на сеновал. Некоторое время слышались приглушённые мужские голоса.

– Точно вам пояснил, – более вежливо добавил незнакомец, засовывая в торбу Пешка с десяток яиц. А после вынес один каравай и напоил ребят парным молоком.

В другой избе разжились репой и бобами и похлебали ржаного киселя с блинами. В третьей – дали снасти для ловитвы. Пешок с Вокшей пошли в указанном направлении, выйдя к реке, нашли заводь и в скором времени в их распоряжении было до дюжины крупных рыбин. После возвращения снастей подростки получили немного ядрицы 33 33 Ядрица – гречневая крупа. и полбы 34 34 Полба – злак; особый вид пшеницы с ломким колосом. , а также лук, чеснок и укроп.

Довольные своими припасами, двинулись дальше.

– В лесу поищем грибов да ягод, в накладе не будем, чай, не зима.

Вокша хорошо умел собирать эти лесные дары и никогда не обманывал ожидания своей наставницы, Малинки. Это она обучала брата всем сноровкам да житейским хитростям. Это благодаря ей он мог сытить себя и мальцов.

И действительно, в лесу путники живо набрали рыжиков, боровиков и прочей грибной снеди. Детвора со смехом лакомилась кнежанкой да малиной. Почти день шли беженцы, отдыхали час – полтора для восстановления сил. Только к вечеру два подростка и два мальца остановились в безлюдной местности на ночлег. Солнце клонилось к закату. Вокша стоял, оглядывая окрестности. Направо от дороги темнел листвою дубово-сосновый бор, а левее – опушка леса давала хороший обзор, сторожась травянистым безлесьем.

– Здесь переночуем, Пешок, добывай полымя! Я с братьями хвороста натаскаю да сварю уху для вечери.

Весело трещит на сухих полешках огонь, разбрасывая щедрым всплеском звёздные сполохья искр, от которых порой вспыхивает близлежащая трава. Мальчики отчаянно тушат огненные игрища, рискуя обжечься. Звонким бульканьем в горшке возвестила скоро закипевшая вода. Брошены полба и соль, а спустя некое время – рыба с луком да укропом. Ароматное варево щекочет нюх, пленяет желудок. Есть хочется, страсть!

Три странные фигуры разорвали звёздный круг, лица людей осветились светом пламени.

– Рыба, чаю, переварилась. Проснитесь, отроци! – громко поведал один из пришельцев, самый молодой монах, на ременах (плечах), которого висела подпоясанная узким ремешком почти новая рака 35 35 Рака – монашеская одежда с коротким рукавом. . Такими же были и блестевшие от пламени костра поршени 36 36 Поршени – кожаная обувь в виде сапог. , в которые обулись и остальные монахи. Однако порты их разнились. Второй, постарше, облачился в фелоньх 37 37 Фелонь – монашеская ряса с длинным рукавом. из тёмной шерсти и стоял, опершись на дубовый посох. В чугу 38 38 Чуга – монашеская ряса с капюшоном. оделся третий, он выглядел старше всех, возможно, таковым и являлся.

Пешок живо сунул очищенную ветку в горшок.

– Благословен Господь! – поднял глаза на монахов. – Куда направляете стопы, святые отцы? Подсаживайтесь!

Младший снял с головы чёрную скуфейку и первым подсел к огню, его примеру последовали и другие.

– Идём на полночь, поначалу в Киев, а после – на Еленскую гору, поклониться гробу Господню.

– Это что ж, в самый Иерусалим направляетесь? – зацокал языком подросток, выказывая тем своё восхищение.

– Не можно, чтобы каждый христианин не зрил Голгофы 39 39 Голгофа – от арамейского Golgolta – дословно «шар, округлое возвышение», древнееврейское Hag-Gulgolet – дословно «череп, голова». , не ведал страданий Божьего Сына и Его сподвижников, – пояснил старший монах.

– Просим отведать ушицы вкупе с нами, – пригласил Вокша, подавая каждому ломоть хлеба.

– Хороша уха, навариста! – нахваливал младший, уписывая за обе щеки ароматное варево.

Монашеская братия, поддерживая приятеля и отдавая должную благодарность гостеприимству, молча уничтожала содержимое горшка. После ужина придвинулись ближе к свету, и монашек достал из сумы книжицу в коричневом кожаном переплёте. На верхней обложке тиснёный золотом сверкал восьмиконечный крест. Пешок воззрился на страницы.

– Помолимся, братие, Господу нашему, Иисусу Христу!