Илья Сельвинский - О, юность моя!

— Брось, Елисей,— отозвался Гринбах, побледнев.— Он вправе задать мне этот вопрос, и я обязан на него ответить. Да, Володя, если ты из твоих пятнадцати миллионов дашь мне миллион, я пойду к тебе в секретари и стану служить твоему капиталу верой и правдой.

— Сима! — в ужасе воскликнул Леська.— Неправда! Ты так не сделаешь!

— Но что это меняет? — с каменным спокойствием продолжал Гринбах, точно и не слыша Леськиных причитаний.— Можешь ли ты дать каждому коммунисту по миллиону? А так как коммунисты рождаются из пролетариата, то сможешь ли ты дать по миллиону каждому пролетарию? Не сможешь? Значит, купив Самсона Гринбаха, ты выиграл только одного Самсона Гринбаха. Что же изменилось? Революция остается революцией.

— Черт знает этого Гринбаха,— с облегчением сказал Леська.— Умен так, что даже страшно.

— А что тут удивительного? — смущенно отозвался Володя.— Помнишь, как у Достоевского сказано о русском гимназисте: дайте ему карту звездного неба, он найдет в ней ошибку.

В море показалась яхта: она тянула за собой шаланду, которая везла мамайский камень к пепелищу Бредихиных. В то же время сравнительно невдалеке из красного тумана прояснилась трехмачтовая шхуна. Ее сразу узнали:

— «Владимир Святой»,— сказал Гринбах.

— Дядя приехал!

— Леонид? — спросил Володя.

— Зачем Леонид? Леонид — мой брат. Он учится на медицинском в Одессе. А это Андрон. Дядя мой. Он ходит в шкиперах у твоего отца.

— Ничего не знает! — захохотал Гринбах.— Вот это хозяин! Возьми меня в секретари, говорю тебе…

Все засмеялись. Огромная проблема эпохи на этот раз прошла стороной, как тайфун проходит мимо баржи, ныряющей боками и носом в Великом океане. Гимназисты опять стали гимназистами.

Шхуна, еще дымящаяся от тумана, пошла к пристани «Российского общества пароходства и торговли». Матросы выбросили на правый борт кранцы, боцман кинул канат, портовой Груббе и Леська закрепили его на кнехте, и вот по спущенному трапу сошел Андрон Бредихин. Он, конечно, сразу заметил Володю, но, сделав вид, будто не видит его, широко раскрыл объятия и с добродушной грубоватостью схватил Леську в охапку. Володя глядел на него с восхищением: Андрон весь дышал обаянием русского богатырства. И вообще — лицо его было таким русским, что в Евпатории, наполненной караимами, татарами и греками, оно казалось иностранным до экзотики.

— Ну, как дома? Что старики?

— Старики ничего. А дома у нас нет.

— Как нет?

— Сгорел дом. Дотла.

— Где же вы живете?

— В бане.

— Вот это здорово!

— На верхней полке сплю я, на нижней бабушка, а дед на полу. Ему наверху душно.

— А я где буду?

— Найдем.

Все засмеялись. Тут только Андрон «заметил» Шокарева.

— А-а, Володя, и ты тут? Здорово, Самсон!

Он протянул мальчикам руку. Володе почудилось, будто он пожал пятилапое копыто доисторического ящера.

— Ну да ладно. Будем с тобой пока что жить на корабле,— сказал Андрон Леське.— Потом вдруг: — Отчего же ты ничего не спросишь о Леньке?

— Да, да. Ну, как он там?

— Этот мещанский парень ничего знать не хочет об революции. Учится, учится, зубрит — аж дым из ноздрей. Все кости наизусть знает.

— Жениться не думает?

— Жениться? Пусть только попробует.

— Зачем ты так?

— А как же? Он женится, а кормить жену буду я? Нема сала, кошка съела.

Андрон не получил образования, если не считать двухклассной церковноприходской школы, где все науки преподавал поп. Но племянников он хотел видеть счастливее себя. Студент и гимназист учились на его деньги, обходилось это недешево, особенно университет в чужом городе. Андрон из-за этого не женился. Поэтому очень переживал опасность женитьбы Леонида.

Не заботясь о шхуне и не отдавая никаких приказаний, точно все должно быть и будет сделано как по таблице умножения, шкипер пошел вдоль пристани в город. По дороге Леська рассказал ему о мамайском камне, который подарил им Иван Семеныч.

— А как с доставкой? — спросил Андрон, даже и не покосившись на Володю.

— Возим каждый день на яхте и шаланде.

Андрон засмеялся.

— Чепуха какая! Да ведь пока вы его доставите на своих пузырях, вся зима пройдет.

— Не пройдет.

— А шторма? Ноябрь не конфетка. Еще утонете с вашей яхтой.

— А что же делать с камнями?

— Да придется подвезти на шхуне. Тут кстати и матросы мои помогут. Поставлю кварту да соленой барабули — в один рейс обернемся.

— Странно! — шепнул Володя Самсону.— Распоряжается шхуной, как своей собственностью. Даже и не подумал спросить позволения у отца.