Геомар Куликов - У Дона Великого на берегу

Однако у овражка, распустив своих молодцов, оставил подле себя Васю Тупика, Васятку Маленького, Бориску и еще двоих молодых воинов.

Пояснил:

– Затея, Василий, мудреная. Кто знает, может, и впрямь на тебя будет последняя надёжа. Потому покудова побудь здесь.

Вася, к Борискиному удивлению, кротко согласился с начальником.

– Как знаешь, Родя.

Лошадей расседлывать не стали. Только ослабили подпруги да задали прихваченного с собой овсеца. В трудном пути коням нужна сила.

Вася Тупик, соскочив с коня, потер руку.

– Черт здоровый! – помянул Гришку Хряка. – Изломал всего…

– Мне, Вася, – сказал Родион Ржевский, – шибко подозрительны твои скороспешные дружки. Надо было бы их тогда же прощупать: откуда взялись, чего забыли на великокняжьем дворе? Больно с сердцем вязал тебя рыжий. Похоже, Олега рязанского ребята.

Вася дернул плечом.

– Пустое, Родя. С гудцом пришел – все видели. А навалился по известной причине. Хлебнул крепко. Дурь в башку ударила. Ишь, – опять скривился от боли Вася, – левая рука плетью висит…

– То, Вася, худо, – заметил Родион. – Дело впереди.

Бориска встревать в разговор мужиков остерегся. А как отошел начальник подалее, восхищенно молвил Васе:

– Ловок ты, однако! С веревками-то!

– Тятя покойный, царство ему небесное, учил. Страшной силы был. Телом велик. Я не в него – в маманю. Она маленькая, тоненькая, ровно девочка. Отец меня наставлял: «Хлипкость свою должен превозмочь!» Плакал я по малости лет: не мучай, мол! А он свое: «Человек, коли захочет, с Божьей помощью все может с собой сделать». Так я, спасибо ему, после бил парней выше себя на две головы. Приятели забаву удумали: пустят на меня здоровенного детину и глядят со стороны. Я вроде поддаюсь сначала. Тот, понятно, изгаляется как может. А потом умывается слезами. «Отпусти, – молит, – ради Христа!» Дружкам потеха! С веревками же хитрости мало. Во всю мочь следует напрячься, когда вяжут, а потом расслабиться. Однако рязанец окаянный тоже мастер. Впервой меня так скручивали. И то вишь ослобонился. И тебя, погодь, научу!..

Распоследнее занятие – ждать в бездеятельности. Прислушивались: авось донесется конский топот. Возле края овражка поочередно несли сторожу.

Первые же вести оказались, мало того, не утешительны – тревожны.

Молодой воин Ивашка Белый с товарищами прискакал на взмыленном коне.

– Едва ушли! Петляли по степи, дабы со следа сбить. Худо, Родион Иванович. Трудно подступиться к Орде. Повсюду рыщут сторожевые отряды. Где вельможу – захудалого пастуха мудрено словить!

Долее всех задержался Андрюшка Волосатый. Прибыл с товарищами на пятый день. Огорошил:

– Чудны́е дела, мужики! Ведомо про нас Мамаю!

– Пошто ерунду мелешь? – озлился Родион Ржевский. – Откуда Мамаю про нас знать?!

Андрюха, на что горяч, проглотил обидные слова.

– То-то и штука, Родя. Поймали терпением великим и хитростью ордынского пацана, вроде нашего подпаска. Потрясли самую малость. Он и выдал: велел, мол, хан беречься русской сторожи, коя числом семьдесят девять воинов!

– Быть того не может! – воскликнул Вася.

– Да уж так есть, друг! – ответил Андрюха, отирая с лица пот. – Сами рты шире ворот поразевали!

– Мальчишка где? – спросил Родион.

– Как уходили от ордынцев, пришлось бросить.

– Жаль…

– Все, что знал, сведали.

Пока воины сторожи громогласно изумлялись Мамаевой загадочной осведомленности, их начальник в задумчивости скреб бороду.

– Вот что! – изрек наконец. – Откудова Мамай про нас допытался, мы, хоть головы сломай, сейчас едва ли угадаем. А суть в другом. Скопом теперь ездить – пустое. И силой-нахрапом лезть без толку. Сдается мне, – оборотился он к Васе Тупику, – настал, Вася, твой черед. Бери с собой кого пожелаешь и – с Богом!

Вася, квитаясь с товарищами за насмешки, обернулся к Бориске:

– Слышь, парень, семьдесят с лишком удальцов дело провалили. Придется выручать сердешных! Как думаешь, а?.. – И, уже серьезно, продолжил: – Нам, Родя, мало времени надобно. На второй день не объявимся, считай – пропали. Скачите тогда домой али надумывайте что иное. А возьму с собой двоих: Васятку Маленького и Бориску. Ну, может, Андрюху, коли захочет.

– Как мыслишь… – начал было Родион Ржевский.

Вася Тупик перебил начальника:

– То, Родя, моя забота!

Вечером, едва стало смеркаться, выехали из балки четыре всадника, ведя на поводу запасного коня.