Геомар Куликов: Спокойствие не восстановлено

Геомар Георгиевич КУЛИКОВ

Спокойствие не восстановлено

Историческая повесть

Повесть рассказывает юным читателям о тяжелой жизни крестьян при крепостном праве в России, о реформе 1861 года, обманувшей ожидания крепостных и всех прогрессивно настроенных людей того времени.

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Глава 1. АМАТИ С СУХАРЕВКИ

Глава 2. НА ОБРОКЕ

Глава 3. БЕСПАЛЫЙ

Глава 4. УБИЙСТВО В ГРАЧЕВОМ ПЕРЕУЛКЕ

Глава 5. ХОРОША ЛИ НАСТОЕЧКА?

Глава 6. РОДНЫЕ МЕСТА

Глава 7. ПРОГЛОТИ ЯЗЫК

Глава 8. ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО

Глава 9. НА КОБЕЛЬКА ВЫМЕНЯЛ

Глава 10. ПРИВЕТ ОТ САНТО СЕРАФИНО

Глава 11. БАРЕ - ВОТ БЕДА!

Глава 12. ПРИСТУПАЙ, МАРТЫШКА!

Глава 13. В ЛАВКЕ БУКИНИСТА

Глава 14. КАРТЕЧЬ-ТО ЗАЧЕМ?

Глава 15. КАЗНИТЬ СМЕРТИЮ

Глава 16. ВСТРЕЧА

Глава 17. КАК ЗНАТЬ!

Глава 18. СПОКОЙСТВИЕ НЕ ВОССТАНОВЛЕНО

Б. Г. Литвак. Послесловие

________________________________________________________________

Глава 1

АМАТИ С СУХАРЕВКИ

Прекрасен город Кремона!

Живописно раскинулся он на правом берегу реки По в широкой благодатной долине, пролегшей меж предгорьями Альп и Пиренеев. Далече ему, понятно, до Рима, Флоренции или соседнего Милана, куда валом валят путешественники со всего света. Ну, да у Кремоны своя слава. Здесь, в некогда тихом провинциальном городке, родился, жил и создавал свои удивительные инструменты скрипичный мастер Андреа Амати. Ему наследовали в ремесле сыновья Андреа Антонио и Джеромо. Николо Амати, сын Джеромо и внук Андреа, превзошел в своем искусстве и отца и деда и был учителем несравненного Антонио Страдивари.

Однако было бы глубочайшим заблуждением полагать, что Кремона была единственным городом, а Италия единственной страной, которые пользовались исключительной привилегией на людей, откликавшихся на имя Амати.

В описываемую нами пору, в году 1860-м, далеконько от вечнозеленых кущ и бирюзового неба солнечной Италии, в снежной и суровой, с точки зрения иностранца, России, в ее первопрестольном граде Москве, на одном из сутолочных ее торжищ, а именно - Сухаревском рынке, всякий его завсегдатай, равно покупатель или продавец, с готовностью объяснял:

- Амати? Как не знать! Эва, тот длинный, в зеленой фуражке, со скрипкой под мышкой.

И указывал на высокого худощавого человека, неопределенного возраста, одетого в короткое, не по росту, видать, с чужого плеча, пальтецо и в зеленой фуражке, похожего на прогнанного со службы чиновника или служащего.

Сразу поясним. Указанный человек родством не касался знаменитых итальянских мастеров. И даже не был их однофамильцем.

Амати, на повседневном Сухаревском обиходе - Матя или Матька, было его прозвище. Тем самым, что иной раз прилипает банным листом к человеку на всю жизнь, начисто вытесняя из памяти окружающих имя-отчество и фамилию.

Амати промышлял тем, что покупал сломанные музыкальные инструменты: балалайки, гитары, скрипки или новомодные гармоники, с чужой помощью кое-как скреплял-склеивал их и тут же, на Сухаревке, продавал. И не печалился, зная, что его товар развалится через неделю, а то и на другой день. И в укор ему это редко кто ставил. Ибо Сухаревкой правило твердое убеждение: не обманешь - не продашь.

Впрочем, жульничество длинного, нескладного, всегда заискивающе улыбающегося Мати было столь наивным, что на него мог попасться разве уж вовсе несмышленый покупатель. Всякую сиплоголосую развалюху-гармошку он продавал, как бергеровскую, то есть произведенную в немецкой земле известной фирмой Бергера. А коли в его руки попадала скрипка, сработанная хоть тут же недалече - на Мясницкой, то аттестовал ее не иначе, как изделие знаменитых итальянцев Амати.

Сухаревские шутники разыгрывали иной раз для свежего человека или просто для собственного удовольствия маленький спектакль. Взявши из рук Матьки плохонькую, неумелой работы скрипку, вместо благородного лака покрытую охрой или суриком, оглядевши ее со всех сторон и извлекши смычком несколько душераздирающих звуков, кто-нибудь глубокомысленно рёк:

- Тут, Матя, ты, пожалуй, промахнулся. Изменил тебе верный глаз. Это не иначе, как сам Страдивариус!

На что Матя твердо отвечал:

- Нет, сударик мой. Лишнего не хочу. Произведен к жизни сей инструмент, может, и в совершенную его пору, но по-ихнему Николо, а по-нашему Николаем Амати, из итальянского города Кремоны.

И никакими силами невозможно было сбить его с издавна и прочно занятой позиции.