Геомар Куликов - У Дона Великого на берегу

После разгрома Бегича Мамай сгоряча, набегом разорил окраинные русские земли. Но быстро, как часто бывало, укротил первый гнев. Правитель Золотой Орды понимал: не набег нужен – великий поход-нашествие, подобный прежним, кои до сих пор с ужасом вспоминают на Руси. А может быть, и превосходящий их силой и жестокостью.

И Мамай принялся тщательно готовиться к такому походу.

Он собрал огромное войско монголо-татар, к которому присоединились войска подвластных народов, наемные иноземные отряды.

Одновременно против Руси должен был выступить великий князь литовский Ягайло*. Отец Ягайлы – Ольгерд* много раз ходил на Москву. Безуспешно. Теперь сын надеется с помощью такого могущественного союзника, как Орда, отхватить себе кусок русских земель. Что достанется Ягайле – о том речь впереди. И решать будет он, Мамай. А пока помощь и участие в походе великого князя литовского чрезвычайно важны.

И это не всё. Мамай приготовил князю Дмитрию удар в спину. Испокон веков монгольские ханы вели свои дела, применяя древний испытанный способ: разделяй и властвуй! Часто им удавалось сталкивать лбами правителей и вождей того или иного народа и тем одерживать победы. И сейчас в стане русских князей он нашел человека, готового пролить русскую кровь. Им был великий князь рязанский Олег Иванович*. Издавна рязанские князья соперничали с московскими. Многократно схватывались на поле брани. Теперь наступил решающий час. Честолюбивый Олег рязанский дал согласие идти с Мамаем на Москву. Бить русских русскими же! Худо ли?

Алтанбек почтительно доложил хану о новостях. С тонкой улыбкой закончил:

– Доносят, что великий князь Олег и великий князь Ягайло уже поделили между собой русские земли, решили, кому где править.

Рассмеялся Мамай, как позволял себе смеяться только в присутствии самых близких и преданных вельмож.

– Это они преждевременно! Воистину, когда милосердный Аллах захочет наказать человека, он отнимает у него разум. Будущим, с его милостивого позволения, мы распорядимся сами. Равно как и русскими землями, включая рязанские!

Алтанбек сдержанно, насколько позволяло присутствие владыки, засмеялся тоже. И, желая доставить еще большее удовольствие Мамаю, добавил:

– Доносят, они надеются, что при одном известии о начале вашего похода князь Дмитрий бросит Москву и убежит, спасаясь, в свои далекие северные земли…

Мамай, вопреки ожиданиям приближенного, сделался серьезным.

– Это тоже преждевременно. Русские говорят, и вполне справедливо: не следует делить шкуру неубитого медведя. А князь Дмитрий пока еще жив и потому опасен!

Алтанбек склонился в низком поклоне:

– Мудрость ваша беспредельна! Легкомысленны русские!

Но и эти слова возымели обратное действие. Мамай нахмурился:

– К сожалению, уважаемый Алтанбек, не все.

И тут, к крайней досаде Алтанбека, в шатер, подобострастно кланяясь, вступил Абдул-Керим, льстивый наперсник Мамая, давний соперник Алтанбека.

– Светлый хан, важные вести!

Мамай вопросительно посмотрел на Абдул-Керима.

– Русский перебежчик, – склонился до земли Абдул-Керим. – Просит допустить к вам.

– Допрашивали?

– Твердит: все скажу светлому хану.

Мамай заколебался.

– Оружие было?

– Нож.

– Введи!

Ах как изумились бы Бориска, Василий Тупик и иные люди великого князя Дмитрия Ивановича, кабы были поблизости. Их недолгий гость-знакомец, рыжий рязанец, именем-прозвищем Гришка Хряк, почти на животе вполз в шатер правителя Золотой Орды.

– Говори! – через толмача-переводчика приказал Мамай. – Коротко!

Гришка преданно уставился маленькими заплывшими глазками в лицо Мамаю.

– С подворья улусника твоего и холопа ослушного князя московского Дмитрия прибежал! – единым духом выпалил заранее приготовленные слова.

Теперь без раздражения, с живейшим интересом смотрел на жирного руса владыка Орды.

– Продолжай!

Вздохнул облегченно Гришка Хряк.

– Послан был с товарищем на Москву князем нашим, Олегом Ивановичем рязанским, дабы разведать, что там и как…

Перевел толмач. Гришка помедлил чуть. Вдруг спросит что правитель? Не дождавшись, продолжил поспешно, хитря маленько:

– Товарищ направился обратно в Переяславль, Олегов стольный град. А я – к тебе. Подумал: удостоишь милости.

Под холодным взглядом правителя торопливо выложил: