Михаил Рабинович - Судьбы вещей

В отличие от западноевропейской русская православная церковь признавала почти только одни плоскостные изображения – иконы, фрески, вышивки. Лишь очень редко можно было увидеть статуи русских святых (чаще других – Николая Можайского). Поэтому думали, что и вообще на Руси круглая скульптура развивалась слабо до самого XVIII века.

Однако, идя по залу древнего русского искусства, вы не пройдете мимо стоящей на небольшом постаменте человеческой фигуры, высеченной из белого камня. Это только верхняя часть туловища и голова. Грудь покрыта панцирем, на плечах – плащ, а обнаженная голова чуть повернута вправо. Простые, тонкие и строгие черты лица выражают спокойствие и твердую решимость. Волосы лежат правильными округлыми завитками.

Невольно вспоминается великолепная резьба по белому камню, украшающая стены владимирских соборов; художник, видимо, еще не освободился от влияния этих орнаментов и украсил голову своей статуи кудрями, скорее напоминающими правильный узор, чем человеческие волосы.

Правое плечо статуи поднято, левое – опущено. Руки отломаны, но по уцелевшим возле плеч остаткам видно, что правая рука была поднята в порывистом движении кверху, а левая опущена довольно спокойно. Это, конечно, воин. Мы могли бы это сказать, даже если бы не знали, что выставленная теперь в Третьяковской галерее часть уцелела от фигуры всадника, украшавшей некогда ворота Спасской башни Московского Кремля.

В различных документах XV века можно увидеть имя Василия Дмитриевича Ермолина. Это был выдающийся московский строитель, «предстатель», как его называли, одной из крупнейших строительных артелей города. Под его руководством московские мастера построили и отремонтировали не одно каменное здание не только в Москве, но и в других городах Московского государства.

Ермолин восстановил, например, разрушившийся собор в городе Юрьеве-Польском, недалеко от Владимира, знаменитый и сейчас своей художественной резьбой. И хотя он не сумел составить вновь каменный узор (перепутал много камней), все же для своего времени это был громадный труд, и именно Ермолину мы обязаны тем, что чудесный памятник искусства XIII века дошел до нас.

Василий Дмитриевич Ермолин участвовал в ремонте стен и башен Московского Кремля, построенных еще в XIV веке, при Дмитрии Донском. На Фроловских воротах (так назывались тогда теперешние Спасские ворота Кремля) он поставил резные фигуры из белого камня. Одна из них изображала Дмитрия Солунского – святого, покровителя Дмитрия Донского, а другая, та самая, часть которой мы описали, была гербом города Москвы.

Всадник (тогда говорили «ездец» – от слова «ездить») натягивал левой рукой узду, подымая коня на дыбы. Упершись ногами в стремена, он привстал над седлом. В высоко поднятой правой руке его – копье, острие которого ездец направил прямо в раскрытую пасть змеи, извивавшейся под копытами коня.

Что же это был за герб? Может быть, изображение святого? По крайней мере, так думали одно время. В описании гербов городов бывшей Российской империи вы найдете, что герб города Москвы изображает Георгия Победоносца, которому одна из легенд, распространенных на Балканах, как известно, приписывала победу над ужасным змеем.

Но в Древней Руси Георгия изображали зачастую в виде пешего воина со щитом и копьем, без всякой змеи. А древним гербом города Москвы был просто ездец. Его изображения помещали на княжеских печатях, на монетах, которые чеканили московские князья. Не всегда ездец держал в руках копье, не сразу появилась и змея под копытами коня. Зачастую в поднятой руке всадника было не копье, а сабля. Мы не знаем, с какими представлениями был связан этот символ. Но из одной записи летописца, сделанной уже в XVI веке, становится ясно, что, по крайней мере, тогда ездеца считали изображением самого великого князя московского; если хотите, это был своеобразный портрет. Летописец сообщает, что в 1535 году великий князь Иван Васильевич (Иван IV) и его мать, великая княгиня Елена, решили чеканить деньги нового образца. Это было очень важное дело, закреплявшее слияние разрозненных прежде княжеств в единое Русское государство. Ведь до тех пор на Руси ходили монеты не только московских князей, но и тверские, и рязанские, и новгородские, и псковские, и даже монеты удельных князей (вроде мало кому известного теперь Ивана Можайского или одного из героев Куликовской битвы Владимира Серпуховского). Этих княжеств давно уже не существовало: они вошли в Московское государство, но монеты их еще принимали купцы.