Георгий Марков - Строговы

Рослые бородатые силачи Бакулины давно собирались посчитаться с Демьяном.

Весной Ксюха забеременела от хозяина. Когда она сказала Демьяну об этом, он повалил ее на пол и стал коленом давить живот. Ксюха вырвалась, убежала и с тех пор в доме у Штычковых не появлялась.

Бакулины отправили Ксюху в другую деревню, к старшей сестре, и она жила там, прячась от позора.

Демьян первые дни тревожился, а потом решил, что все обошлось.

И вдруг – вот тебе на, бакулинские бородачи! «Ускакать бы», – подумал Демьян, но было поздно. Братья Бакулины стояли у телеги, не спуская с плеч осиновых стяжков. Старший, Парфен, поздоровался с Демьяном, приподняв картуз.

– Не в хорошем месте встретились, Демьян Минеич, – сказал он, – не прогневайся, сам виноват. Опозорил ты нас перед всем миром.

Демьян, боязливо посматривая на братьев, пожал плечами.

– Сама, слышь, Парфен, на шею вешалась, – проговорил он робко.

– Сама? Это как же? – закричал Силантий.

Старший успокоил его:

– Погоди, Силантий, не горячись. Мы ведь все, Демьян Минеич, знаем. Одним словом, нас не обманешь.

Демьян попробовал отговориться:

– Ей-богу, Парфен, сама лезла… Я отбивался, а она лезла…

Парфен усмехнулся.

– Ты что, Демьян Минеич, думаешь, мы трехлетние?

– Да что тут разговаривать! Бей его!

К телеге с поднятым стяжком подбежал младший брат, Савелий, стоявший у куста за дорогой. Демьян закричал, подымая руки, защищаясь ими от стяжков:

– Погоди, мужики!

Савелий придержал стяжок, Парфен и Силантий отступили немного в сторону.

– Вы тут бить меня собираетесь, а за что? – скороговоркой загнусавил Демьян. – Верно, от меня Ксюха забрюхатила, ну так я рази отказываюсь? Я ее даже венчаться звал. Не пошла. Сама не захотела.

– Венчаться? – переспросили братья.

Демьян нерешительно кивнул головой.

– Не обманываешь? – спросил Парфен.

Демьян опять кивнул головой.

– Чистая правда.

Братья переглянулись.

– Коли так, – сказал Парфен, – заворачивай, Демьян Минеич, поедем в село на запой.

Демьян покорился, кряхтя и морщась, как от боли, полез на телегу.

Со свадьбой пришлось торопиться. Венчались в будний день: не хотелось с этаким позором лезть в церковь в праздник, на народ. Но любопытных набилось в церковь невпроворот. Некоторые, прослышав о свадьбе, приехали с полей.

Во время венчания в церкви стоял шум. По углам шептались, посмеивались:

– А что, добро! Знай гуляй себе на здоровье! Сегодня свадьба, завтра крестины!

От стыда Ксюха стояла под венцом белее стены. Жених тяжело вздыхал, по лицу его текли струйки пота.

Недели через три после возвращения из города Анне захотелось соленого, а немного времени спустя ее стало тошнить. Поделившись со свекровью своими предположениями, она поехала в Волчьи Норы, собираясь послать оттуда письмо Матвею.

Дом Юткиных напоминал лазарет. На ящике, охая, лежал дед Платон. На кровати, уткнувшись в подушку, стонал Евдоким, возле него на табурете стояла большая деревянная чашка с кислой капустой. Марфа мочила в холодной воде холщовые полотенца. В доме стоял крутой запах винного перегара.

Анна не удивилась: эта картина была знакома ей с детства.

– Где они так нализались? – спросила она у матери.

– На свадьбе.

– На какой свадьбе?

– Ох, господи, да неужели не знаешь? Демка Штычков женился.

– На ком?

– На Ксюхе Бакулиной.

– Он что, сдурел? Страда на дворе. Ай потерпеть нельзя?

– Да он обгулял ее, где ж тут терпеть?

Марфа рассказала дочери все, что знала от баб. Анна слушала, и краска стыда все больше заливала ее лицо. Она ничего не чувствовала больше к Демьяну, ничего, кроме омерзения.

Вечером Анна сходила к дьячку. Под ее диктовку он исписал мелким, бисерным почерком два листочка бумаги.

Анна коротко сообщала мужу о своей беременности, подробно рассказывала о том, как справилась с пахотой и севом, и в самом конце письма, зная, как это важно для Матвея, упомянула о женитьбе Демьяна Штычкова.

Однажды к Матвею Строгову нагрянул нежданный гость – Антон Топилкин.

Бывший волченорский пастух выглядел настоящим бродягой. О нем Матвей ничего не слышал с тех пор, как тот, изрубив большое колесо на мельнице Штычковых и Юткиных, бесследно скрылся из родного села.

Матвей обрадовался гостю. В молодости они вместе ходили по вечеркам, а в солдатах служили в одной роте.

– Ты откуда, служба? Как нашел-то меня? – спросил Матвей.