Валерий Воскобойников: Великий врачеватель

После смерти Али мусульмане раскололись на несколько партий. Главные партии существуют и сейчас, это сунниты и шииты.

Черный дым накрывал равнины — это горели города; гибли в сражениях тысячи людей — это рвались на новые земли арабские всадники, борцы за веру, созданную Мухаммадом. А огромная завоеванная территория распадалась на государства. В государствах была общая религия — ислам. Но во главе одних стран стояли сунниты, во главе других — шииты. Друг друга они называют неверными. Сунниты рубили головы шиитам, шииты — суннитам. Шииты говорили, что власть должна принадлежать только родственникам Мухаммада. Мухаммад якобы не мог полностью рассказать о смысле своей религии необразованным племенам. Секрет, как толковать многие непонятные фразы в коране, сохраняют лишь родственники Мухаммада.

Потомки Али и дочери Мухаммада Фатимы стали править Египтом. Этих правителей называли фатимидами. Они были, конечно, шиитами.

Сунниты же уверяли, что все в коране надо понимать буквально и заместителем Мухаммада на земле может быть самый правоверный мусульманин, необязательно внук или правнук пророка.

Конечно, чаще религиозные споры были только поводом, а главной причиной была борьба за власть.

— Все равны перед богом — аллахом, нельзя обижать несчастных, унижать верующих! — кричали проповедники в мечетях.

Но унижали. И сами верующие, и сами проповедники.

Захваченные земли подчинялись халифам. У суннитов был халиф свой, у шиитов — свой, Бухарой, где жил Хусайн, большими окружными землями и городами правили эмиры, наместники халифов. По имени основателя их династии Исмаила Самани эмиров называли саманидами. Они подчинялись багдадскому халифу. Багдадский халиф был суннитом, изо всех сил он боролся сшиитами.

Персам, таджикам, другим народам, которыми правили саманиды, не хотелось подчиняться чужому багдадскому халифу. Поэтому среди них было много людей, тайно сочувствующих шиитам. Тайным шиитом был и отец Хусайна, Абдаллах. Даже кунью своему сыну Абу Али он дал в честь любимого всеми шиитами праведного халифа, двоюродного брата пророка, Али.

В доме у Абдаллаха часто бывали гости.

И к этому вечеру он тоже начал готовиться с утра. На базаре купили съедобную глину из Нишапура. Она была зеленоватого цвета, жирная на вкус, и ее любили пробовать приезжие из Египта гости. Принесли персики, ядра фисташек, вымытый в розовой воде сахарный тростник. Запасли кувшины с розовой водой и кувшины с вином.

По строгой традиции хозяйка не имела права принимать гостей. Обслуживать их должна была служанка. «Троекратных побоев заслужил тот, кто, будучи приглашенным в гости, обращается к хозяину с такими словами: „Позови хозяйку, чтобы она села вместе с нами“», — эту поговорку хорошо знали все гости.

Служанка расстелила большую скатерть, принесла угощение.

В этот вечер собралось особенно много гостей.

Пришли три приезжих певца со своими инструментами. Все трое походили друг на друга, потому что у них были одинаково покрашены волосы в шатеновый цвет и одинаково зачесаны по моде на висках вперед, «наподобие скорпиона, который изогнулся оттого, что подошел слишком близко к пламени щеки», как говорили тогда.

Певцы приехали из Египта, из Мемфиса, и через несколько дней они собирались предстать перед глазами эмира. Вместе с ними в гости пришел богатый купец, «образованный в философии, архитектуре и искусстве человек» — так сказал о нем Абдаллах. Пришли еще несколько человек и с ними старик, приехавший издалека, — Натили, ученый и философ.

Гости расселись, стали есть угощение, пить вино, беседовать. Хусайна отец посадил рядом с собой, разрезал ему персик, косточку бросил в таз для мусора.

Когда певцы угостились, они начали петь. Они пели и сами подыгрывали себе на струнах. Они пели о разлуке, о свидании, о верности и жестокости.

— Какая радость слушать сладкие голоса этих юношей! — сказал старик Натили Абдаллаху. — Вероятно, только очень уважаемый человек смог заполучить их в дом.

Абдаллах улыбнулся и развел руками.

Потом, когда певцы кончили петь, их стали расспрашивать о дороге, о жизни в Египте.

— Верно ли это, что на базарах в вашей стране принято говорить только правду? И если кто-нибудь солжет покупателю, то его сажают на верблюда, дают в руки колокольчик и возят по городу?

— Это и я могу подтвердить, — вмешался богатый купец. — Провинившийся при этом звонит в колокольчик и кричит: «Я сказал неправду и теперь несу наказание, ибо всякий, кто солжет, достоин наказания!»