Сергей Алексеев - Скорбящая вдова [=Молился Богу Сатана]

– В сей миг же отрублю язык! – взревел бессильно Иоаким.

– Се мой язык! Руби! – она расхохоталась и вдруг опечалилась. – Да токмо не отрубишь, Тишайший не велел. Инно я как скажу, где Истина сокрыта?.. Нет, конюх, язык мой государев, и след беречь его. А посему я стану говорить все, что хочу. Тебе придется слушать.

Архимандрит устало сел и посох уронил.

– Ох, и несносная вдова… Не я тебя, ты мучаешь меня! И отчего же так строптива? Смири гордыню, повинись, и государь простит и норов твой, и два перста. Молись как пожелаешь! Токмо скажи, где ныне Истина? В тот час же снимут железа.

– Все жаждут Истины, да где ее сыскать?

– А ты поведай, – архимандрит стал вкрадчив, будто лис. – Ты же царю не враг, а сродница. Зачем вам ссоры, свары? Вам нечего делить. А Истина забава государя.

– Сдается мне, и вовсе нет ее.

– Но ведь была… Сам зрел ее в Прилуцком. Дубовых бочек привезли и засмолили…

– Не верь глазам своим, егда перстом укажут.

– Неясна речь твоя…

– Сколько царей искали – не нашли. Царь Македонский полземли прошел и голову сложил. А что творил гонитель иудеев Навуходоносор? Иль Дарий? Про многих я читала. Ох, сколь пота, крови пролито! Ты же не царь и даже не боярин, а суть, холоп, но рещешь, зрел Истину.

Иоаким отшатнулся.

– Ты не больна ли, матушка? Эк, словеса плетешь…

– А благодарствую, здорова.

– Ну, так добром скажи, где ныне Истина? Ведь ты же знаешь?

– Увы, увы мне, знаю…

– Ответствуй, где?

– Вы Истину украли, иерархи! Вкупе с царем-невеждой…

– Мы? Окстись, вдова!..

– Сам сказывал, суть, в бочки засмолили смолою черной и новины ввели.

Архимандрит налился кровью.

– Довольно лжи! Не пожелала мне ответить – царь спрос учинит! – схватил ее за цепь. – Вставай, вдова, пошли!

В тот час вдруг распахнулась дверь, подобно ветер, ворвался сын Иван и встал столбом, сим видом пораженный.

– Ох, матушка!.. Что тут содеялось? Кто сии люди? И отчего на вые цепь?

– Привиделось спросонья! – взмахнула дланью, засмеялась. – Ступай в опочивальню к младой жене и спи спокойно.

– Я, матушка, не спал! Из царских сеней возвратился… Ты в железах, позри! Тебя хотят казнить?

– Се отроческий страх, а ты боярин. Угомонись, се государь призвал меня, прислал рабов своих.

– Тебя же в цепи заковали!

– Добро, пойду в цепях, коль государь зовет.

– Я не отдам тебя! – он саблю выхватил из ножен. – Подите прочь! Не посмотрю, что звания духовного!..

– Не смей, Иван! – зверицей раненой метнулась, повисла на руках. – Не трожь их, государь прислал, коему служишь.

– Да как же, матушка? Тебя в цепях уводят!

– Сама иду! Ну что, холопы, встали? Эй, думный дьяк, возьми за цепь. Попу-то не с руки!

Должно, смутился Иоаким, позрев на ярость сына.

– Ступай сама…

– Хотя, постой! Мне не пристало пешей ходить к царю. Велю нести меня!

– Нести? Тебя нести!? – архимандрит опешил, но тут же осмелел. – Не велика особа, сама пойдешь!

– И шага не ступлю! – в медвежье кресло села. – Эй, конь долгогривый, запрягайся! А ты, Илларион, чего стоишь? Царь звал меня, тако ж несите! Ну, ежли я покаюсь, поведаю, где Истина? И вас оговорю? Я же приближена к царю, склонюсь и на ушко шепну.

– Однако же нести придется, – дьяк к креслу подошел. – Берем, отец святой. Ну, как и впрямь шепнет?

– Ох, муки смертные! За что? – кряхтя, согнулся Иоаким, – Ужо берем, раз-два…

Когда же кресло подняли и было уж к порогу понесли, боярыня вдруг вожжи натянула.

– Тпру! Стой, родимые! – к Ивану обернулась. – Ну, сын, прощай! Царя не балуй лестью, честь храни да береги жену. И оставайся с Богом!

– Ах, матушка, прости! – воскликнул он. – Я за тебя замолвлю слово!

Боярыня лишь рукавом взмахнула:

– Н-но, вороные, трогай!

И цепью, будто бы кнутом…

– Молился Богу сатана и вымолил Россию для мучений!

Дух затаив, озрел весь сруб – духовник, старец Епифаний спокойно почивал на нарах, глухой и темный Лазарь сидел в углу и хоть не спал, но безъязыкий, мог лишь мычать. Четки пнул ногой, встал на колена, помолился в угол.

– О, Господи, я столько лет страдал, уразуметь пытаясь, за что России муки. Я думал день и ночь! А ныне вот открылось!.. Дух Святый! Неужто ты глаголешь мною, рабом твоим? Откуда откровение сие – молился Богу сатана и вымолил Россию для мучений? И верно, кто, как не дьявол может мучить православных?

Тем часом за спиной раздался шорох, стук и вздох тяжелый.

– Ох-хо-хо-ох…

– Ты, старче? – окликнул Аввакум. – Ох, преподобный, дивлюсь и ужасаюсь, егда уста мои принадлежат Святому Духу. Велел ты поспешать, коли вдова приснилась, послушай же, что ныне мне открылось. Молился Богу сатана и вымолил Россию для мучений!