Колин Маккалоу - Первый человек в Риме. Том 1

– Не верю, чтобы хоть один настоящий римлянин проголосовал за тебя, Гай Марий. Впрочем, ты богат, значит, можешь подкупить избирателей. Если бы ты когда-нибудь в будущем и оказался консулом – но в следующем году этому не бывать! – будь уверен: я бы с радостью потратил всю свою энергию без остатка, чтобы доказать в суде, что ты купил голоса избирателей.

– Мне нет нужды их покупать, Квинт Цецилий. Я никогда не занимался подобными вещами. Отпусти меня.

Метелл попытался действовать по-другому.

– Я не позволю тебе уехать, смирись. Как истинный римлянин, я бы предал свой класс, если бы разрешил тебе. Консульство, Гай Марий – должность, на которую ты не смеешь и претендовать в силу своего италийского происхождения. Люди, которые сидят в консульском кресле слоновой кости, должны быть рождены для этого. Нас выдвигают и заслуги предков. И наши собственные достижения. Да я предпочел бы оказаться в опале или умереть, чем увидеть италийца из самнитских приграничных земель – полуграмотного невежду, которому и в преторах-то не место! – сидящим в консульском кресле из слоновой кости! Старайся, не старайся – ни за что не отпущу тебя в Рим.

– Если будет нужно, Квинт Цецилий, тебе предоставятся обе возможности, о которых ты упомянул, – пригрозил Марий и вышел.

Публий Рутилий Руф попытался вразумить их обоих.

– Оставим политику, – сказал он им. – Мы все трое здесь, в Африке, чтоб победить Югурту. Но ни один из вас не хочет отдать для этого все свои силы. Вы больше занимаетесь выяснением отношений между собой, чем Югуртой. Что касается меня, я сыт этим по горло.

– Ты, значит, обвиняешь меня в пренебрежении к своим обязанностям, Публий Рутилий? – угрожающе спокойно спросил Марий.

– Нет, конечно, нет! Просто ты не проявляешь весь свой талант – а я знаю, он у тебя есть. В вопросах тактики мы с тобой на равных. Но что касается вопросов стратегии, Гай Марий, – тебе нет равных. Несмотря на это, разве ты посвятил хоть сколько-нибудь времени обдумыванию стратегии, нацеленной на победу в войне? Нет!

– А мне-то есть место в этом гимне Гаю Марию?

– поджав губы, спросил Метелл. – Или я вовсе ничего не значу по-вашему?

– Ты – фигура значительная: отъявленный сноб, – парировал Рутилий Руф. – Обстоятельства вознесли тебя над нами. И если ты думаешь, что ты сильнее меня в тактике и логике, или сильнее Гая Мария в тактике, логике и стратегии, не стесняйся, так и скажи, прошу тебя! Нет, не скажешь… Ну, а если тебе хочется похвалы – я готов похвалить тебя за многое. За то, что ты не столь продажен, как Спурий Постумий Альбин. И не так неудачлив, как Марк Юний Силан. Твоя главная беда – в том, что ты не столь хорош, как сам о себе воображаешь. Когда ты проявил достаточно ума, назначив меня и Гая Мария своими старшими легатами, я подумал, что годы, должно быть, хорошо на тебя повлияли. Но я ошибся. Ты растрачивал наши способности впустую – как и государственные деньги. Мы не выиграем эту войну, мы попали в безвыходное положение. Поэтому прислушайся к моему совету, Квинт Цецилий, разреши Гаю Марию поехать в Рим. Разреши Гаю Марию стать кандидатом в консулы – а мне позволь заняться нашими ресурсами и планировать наши военные действия. Сам же посвяти свою энергию тому, чтоб подорвать власть Югурты над его народом. Насколько я знаю, тебя ожидает всенародная слава. При условии, конечно, что ты со мной согласишься.

– Нет! – отрезал Метелл.

Так продолжалось целое лето, до самой осени. Осенью же Югурту и вовсе невозможно было поймать: он будто в самом деле превратился в невидимку. Когда все – до последнего легионера – убедились, что сражения между римской и нумидийской армиями не будет, Метелл вывел войска из дальних районов западной Нумидии и разбил лагерь близ Кирты.

Прошел слух, что царь Мавретании Бокх в конце концов уступил Югурте, собрал армию и выступил, чтобы соединиться со своим зятем где-то на юге. Говорили, что, объединив силы, они намерены двинуться на Кирту. Надеясь наконец дать сражение, Метелл объявил в войске боевую готовность, а к Марию и Рутилию Руфу стал прислушиваться с большим интересом, чем обычно. Но сражение не состоялось: обе армии стояли в нескольких милях друг от друга, однако Югурта не торопился выступать. Война опять зашла в тупик: римские позиции были слишком надежно защищены, чтобы их атаковать, а нумидийские – слишком эфемерны, чтобы соблазнить Метелла покинуть лагерь.

И вот за двенадцать дней до начала консульских выборов в Риме Метелл Свинячий Пятачок официально освободил Гая Мария от обязанностей старшего легата.