Томас Дональд - Маркиз де Сад

Для будущего не уцелели ни могила, ни череп. Последний, как говорят, отвезли в Америку, где с него сняли слепки для изучения анатомии и френологии. Эти гипсовые копии выдавались за пример добросердечия и религиозности. Студентам было невдомек, что они фактически изучают черепную коробку пресловутого маркиза де Сада.

Исчезновение могилы Сада с лица земли стало в конечном итоге осуществлением его волеизъявления. Хотя, с другой стороны, желание маркиза не оставить о себе какой-либо памяти, представляется выражением ложной скромности. Самый причудливый могильный монумент в Нотр-Дам с именем Сада на плите не донес бы всей полноты его славы и одному проценту тех людей, кому он известен как автор «Жюстины», или благодаря общепринятому термину «садизм». Безымянный крест больше не возвышается на кладбище в Шарантоне, но маркиз задолго до этого сам сочинил себе эпитафию. Она раскрывает проницательность такого рода, которую он редко демонстрировал с такой неподдельностью, предвосхищая те черты своей репутации, что сделают его в глазах потомков объектом страха или восхищения, интереса или очарования:

Маркиз, не без преувеличения, был склонен видеть себя центральной фигурой героической трагедии мученичества. В любом случае, это ни в коей мере не преуменьшает силу воздействия его жалобы. Противоположные группировки, которые станут обсуждать его героизм или бесславие, могут спорить целую вечность относительно того, кто гонитель, а кто жертва. Но если противоположные суждения имеют равное право на существование, то страдание остается за пределами спора.

Если отбросить в сторону работу Сада на должности политического секретаря в секции Пик, его церемонные поэмы и непоставленные драмы, то литературное творчество маркиза можно разделить на два вида.

Во-первых, общественности Сад известен как последователь Ричардсона и соперник Вольтера, написавший «Злоключения добродетели», или «французский Боккаччо», автор коротких рассказов. В глазах той же общественности маркиз предстает как создатель исторических романов, запечатлевший в них самые темные и кровавые страницы французской истории, хотя в этом жанре он достиг наименьших успехов. Несмотря на мрачную репутацию его моральных иронии и эротических жестокостей, Сад зачастую являлся проповедником традиционной нравственности, что в равной степени заметно с первых страниц «Жюстины» и с первых строк «Эжени де Франваль» из «Преступлений из-за любви», готического произведения об инцесте и возмездии.

Единственная цель урока, который мы преподаем в этом повествовании, состоит в том, чтобы просветить человечество и улучшить моральные качества людей. Возможно, читая его, мир поймет, как велика опасность, следующая по пятам тех, кто не останавливается ни перед чем во имя удовлетворения собственных желаний. Пусть узнают, что хорошее образование, богатство, таланты и природные дарования непременно уведут с пути истинного, если не получают должного внимания или поддержки со стороны благоразумия, достойного поведения, мудрости и скромности. Эту истину и собираемся мы явить миру. Надеемся, нам простится столь подробное обсуждение ужасных деталей злодейского преступления. Однако, как можно добиться отвращения к таким моральным отклонениям, если не представить правду такой, какая она есть?

Еще существовал Сад, который, несмотря на горячие заверения, что изображает порок лишь с целью защиты добродетели, словно выступал в качестве тайного летописца торжествующей жестокости. Та же история, которая, как было сказано, в «Злоключениях добродетели» выступала для оправдания в глазах человечества путей Провидения, с одинаковой легкостью применялась для демонстрации торжества тирании, преступления и изуверства над беззащитными и невинными. Несмотря на все моральные наставления маркиза, выступающего в роли рассказчика, развенчанный мир в «120 днях Содома» или «Жюльетте» лишен Бога, добра и нравственности. Предоставленный самому себе во мраке этой вселенной, где узаконено страдание, человек должен сам решать, какую ему выбрать роль — мучителя или жертвы. Согласно логике иного выбора не дано.