Колин Маккалоу - Первый человек в Риме. Том 2

Тевтобод был растерян. Его таны – тоже. Что делать? Нельзя же позволить римлянам оставаться здесь, в тылу германцев! Но пришлось оставить надежду на штурм. Германцы сняли осаду и двинулись всем скопом к Массилии; с задних повозок тевтонские женщины и дети сквозь тучи пыли с любопытством таращились на глухие стены цитадели, казавшиеся безжизненными.

Едва последняя повозка скрылась из виду, Марий вывел из крепости свои шесть легионов. Быстрым шагом, без лишнего шума, дисциплинированно, в радостном предвкушении долгожданной битвы, римская колонна незаметно обогнула германцев. Перейдя реку Арс, Марий занял удобную позицию на возвышенности. Там легионы окопались.

Тридцать тысяч воинов, ведомых Амбронесом, вышли к реке и увидели римские ряды, ощетинившиеся дротиками. Сочтя этот скромный лагерь легкой добычей, Амбронес скомандовал к бою.

Римляне двинулись навстречу врагу. Сначала они метнули копья, нанеся тевтонам немалый урон. Следом за тем обнажили мечи и, выставив щиты, двинулись напролом, подобные тарану. Амбронес, сам чуть живой, спасся, перейдя реку; тридцать тысяч его воинов усеяли своими телами склоны горы и берег реки. У Мария почти совсем не было пострадавших.

Бой занял не больше получаса. Еще за час мертвецов снесли в одно место, а их мечи и щиты, факелы и браслеты, нагрудные украшения, кинжалы и шлемы кучей свалили в лагере. Первое препятствие, которое предстояло преодолеть новой волне германцев, римляне возвели из тел врага.

Противоположный берег Арса был темен от германских полчищ. Тевтоны в смятении и гневе смотрели на стену из мертвецов. Теперь все было наоборот: уже из лагеря доносился свист, насмешки, пение, выкрики римлян, воодушевленных победой.

Солдаты могли ликовать, но Марий-то знал, что радоваться рано: это только начало. Три тысячи лучших воинов он отобрал и послал в этот вечер во главе с Манием Аквиллием вниз по течению. Там они должны были переправиться через реку и в разгар битвы напасть на германцев с тыла.

Всю ночь не спали ликующие легионеры, но и наутро не чувствовали усталости. Они ожидали атаки варваров – атаки не последовало. Это озадачило Мария. Он предпочел бы разом покончить с врагом. Консулу требовалась победа. Значит, надо самому искать встречи. На противоположном берегу реки тевтоны стояли огромным лагерем. Никаких укреплений они не возвели, рассчитывая, что лучшая для них защита – несметность их воинства. Тевтобод – слишком рослый для своей маленькой галльской лошадки, так что ноги его волочились по земле – рыскал по берегу реки в сопровождении дюжины танов. Целый день он гонял туда-сюда своего коня, изнемогавшего под тяжестью седока. Две длинные косы цвета соломы струились через его золотой нагрудник, золотые крылья на шлеме сверкали на солнце. Даже издали было видно, что он обеспокоен и пребывает в нерешительности.

Следующее утро выдалось безоблачным. Оно обещало жару. Значит, тела мертвых врагов начнут ускоренно разлагаться. В планы Мария вовсе не входило оставаться там, где зараза может стать для армии опаснее врага.

– Что ж, рискнем, – сказал он Квинту Серторию. – Если они не хотят – атакуем сами. Конечно, лучше было бы, если бы они двинулись первыми – им пришлось бы подниматься по склону и они были бы уязвимее нас. Но и сейчас шансы наши высоки. Да и Маний Аквилий на месте… Трубите к бою, выстраивайте войска. Я буду говорить.

Никогда римская армия не вступала в бой без напутствия своего полководца. Во-первых, это укрепляет веру солдата в своего командующего, во-вторых, поднимает дух войска, и, наконец, у полководца есть возможность довести до каждого легионера, как планируется предстоящая битва. Конечно, полностью план никогда не удается выдержать – это все понимают – и солдат должен знать, что ему предстоит делать и зачем. Если планы сорвались, легионер хотя бы знает о конечной цели и может собственной головой подумать, как теперь действовать. Именно так были выиграны многие сражения.

Вот и сейчас легионеры выстроились на открытом поле, чтобы выслушать Гая Мария. За ним солдаты готовы были проследовать хоть в Тартар – полководец был обожаем.

– Я вижу, вы готовы! – крикнул Мария, обведя взглядом шеренги, в которых солнце играло на до блеска надраенных латах. – Вы дали им отличную трепку. Теперь они не хотят сражаться. Что ж, заставим! Слушайте, что нам предстоит сделать. Мы выходим за стены своего лагеря. Мы спускаемся вниз по склону. Мы расчищаем себе путь среди их мертвецов. Можете пинать эту дохлятину, можете хоть ссать на них. Пусть видят! Пусть видят, что мы их не боимся. Пусть видят, что мы не собираемся здесь отсиживаться, как куры на насесте. Их больше, да. Да будь они даже сказочные исполины – страшит ли это нас?