Пётр Федоренко: Лепта

Впереди всех стоял семидесятитрехлетний, седой и величавый Иван Петрович Мартос {6} 6 Мартос Иван Петрович (1752—1835) — скульптор, создатель памятника Минину и Пожарскому в Москве. . Возле него — курчавый, краснолицый, будто сейчас с мороза, скульптор Степан Степанович Пименов {7} 7 Пименов Степан Степанович (1784—1833) — скульптор, профессор Академии художеств, широко известны его скульптуры «Князь Владимир» у Казанского собора, «Геркулес» у Горного института в Ленинграде. . Рядом с Пименовым — два закадычных приятеля: короткий, плешивый Алексей Егорович Егоров и длиннолицый Василий Козьмич Шебуев {8} 8 Шебуев Василий Козьмич (1777—1855) — художник, профессор Академии художеств, известен картинами «Подвиг купца Иголкина», «Гадание. Автопортрет» и др. . Тут же был и художник-гравер Федор Петрович Толстой {9} 9 Толстой Федор Петрович (1783—1873) — художник, скульптор и гравер, впоследствии вице-президент Академии художеств. — его копну золотых волос издалека узнаешь. Рядом с ним — батюшка, Андрей Иванович…

За профессорами грудились инспектора, чиновники Академии. Среди них конференц-секретарь Василий Иванович Григорович. По его докладам президенту вершатся в Академии дела. С ним ухо держи востро: открыт, улыбчив, прост, но это на первый взгляд. Однажды Василий Иванович, доброжелательно улыбаясь, сказал Саше: «Вам никогда не достигнуть высоты Рафаэля, Микеланджело, Тициана, но кто скажет, чего добьетесь вы, если будете старательны, как они…»

Вплотную за чиновниками в церкви теснились самые способные воспитанники, те, которые уже стали художниками или подавали большие надежды. Не так давно стояли здесь Сашин кумир Карл Брюллов, его брат Александр {10} 10 Брюллов Александр Павлович (1798—1877) — архитектор, брат К. П. Брюллова, по его проектам выстроены здания Штаба гвардейского корпуса на Дворцовой площади, Пулковской обсерватории и др. Автор прекрасных акварельных портретов (Н. Н. Пушкиной). , Федор Бруни {11} 11 Бруни Федор Антонович (1799—1875) — исторический живописец. , Константин Тон {12} 12 Тон Константин Андреевич (1794—1881) — архитектор. По его проекту был выстроен храм Христа Спасителя в Москве, для которого А. Иванов по заказу К. Тона готовил роспись «Воскресение». , которые сейчас находятся в Италии, теперь их места заняли трудолюбивый гравер Федор Иордан {13} 13 Иордан Федор Иванович (1800—1883) — гравер, впоследствии профессор Академии художеств, в 30—40-е годы жил в Италии. , ловкий рисовальщик Нотбек, Андрей Сухих — Катин жених — и вправду сухой и длинный и мрачноватый парень… Почему батюшка согласился отдать за него Катю, побоялся, что вековухой останется такая красавица?

Рядом с Сухих Сашин соперник на Большую золотую медаль — Алеша Марков {14} 14 Марков Алексей Тарасович (1802—1878) — художник, профессор Академии художеств, долгое время жил в Риме. . С ним — Петя Измайлов — Сашин сердечный друг, прозванный за высокий рост каланчой. Саша стал пробираться к ним.

С той поры как из Академии выпущен Карл Брюллов, все в ней поскучнело. Уж не услышишь беготни и шума, какие при нем бывали. То ребята несли его на плечах в столовую — посторонись, иначе собьют с ног, то мчались смотреть его новый рисунок или новую картину. Саша очень жалел теперь, что из-за вечной своей застенчивости избегал Карла, когда тот бывал у них дома. Да и как было подступиться к нему? Карл старше на семь лет и просто-напросто не замечал Сашу…

В церкви пахло лампадным маслом, воском. Глаза слепил иконостас. По амвону расхаживал протоиерей Иоанн в сверкающей ризе, нетерпеливо поглядывая на входные двери и на шумливых юных прихожан.

— Алексея Николаевича ждем, президента, — сказал Петя, когда Саша наконец пробрался к нему.

Служка принес отцу Иоанну листы, видно, с текстом присяги, которую он должен возглашать. Отец Иоанн стал читать их, бормоча слова под нос.

Саше сделалось скучно. О мирских делах в церкви говорить не принято, но делать нечего, и они зашушукались с Петей о необычном. Второй раз уж такая присяга. Чудно. Наследник цесаревич Константин Павлович отчего-то не приехал из Варшавы, и теперь царем будет великий князь Николай Павлович…

На них оглянулся Андрей Иванович. Саша перекрестился, отвел глаза к иконостасу. Обыкновенно он любил рассматривать иконостас — все его ряды. Батюшка научил его постигать смысл икон. Но сейчас не до них. Что-то необычное происходит сегодня. Служба не начинается, в церкви усилился шум, перешептывания. Многозначительно покашливал отец Иоанн, Мартос приподнял брови, полуобернулся к двери — так и застыл. Пименов переминался с ноги на ногу. Даже невозмутимый Шебуев скосил глаза на вход. Граф Федор Толстой скрестил руки на груди, опустил глаза, будто к себе прислушивается. Андрей Иванович напряженно, и с испугом даже, смотрел на дверь.