Эдвард Резерфорд - Дублин

Макгоуэн сидел за письменным столом в глубине помещения. Он изучал какую-то книгу, явно соображая, как следует ее оценить, и при этом курил сигарету. Пальцы книготорговца пожелтели от никотина. Вилли подошел к книжному стеллажу. Прямо перед ним оказалась книга проповедей какого-то богослова XVIII века. Вилли взял книгу и сделал вид, что просматривает ее.

И точно, на него тут же уставился глаз книготорговца. Но Вилли не было страшно, он продолжал держать книгу и даже гордился собой.

— Вам нравится эта книга? — спросил Макгоуэн.

— Нет.

Вилли пошел вдоль стеллажа. Книга о южноамериканских растениях, с иллюстрациями. Вилли посмотрел иллюстрации. Весьма качественные.

— Странно, — заговорил Макгоуэн, — что вас не интересуют книги и вы не занимаетесь спортом. Вы состоите в Гэльской атлетической ассоциации?

— Нет.

— А вы говорите на языке?

Ирландский. Гэльский. Почетный язык.

— Немного. Моя мать говорит.

— Вы должны вступить в ассоциацию. Хотя, думаю, вам и так хватает физических нагрузок, — заметил он, — раз вы бегаете по поручениям Шеридана Смита. — Он увидел, как Вилли слегка вздрогнул от удивления. — Я знаю, кто вы такой. Брат мне о вас рассказывал.

— Отец Макгоуэн всегда был очень добр ко мне.

— Не сомневаюсь. Он вообще добрый человек. — Хозяин лавки сделал еще затяжку. — Но заблуждающийся.

Он почти чудесным образом, как показалось Вилли, продолжал извлекать дым из обгоревшей бумажки, которую держал между пальцами, сделал еще две затяжки, а потом безразлично бросил окурок в маленькую каменную пепельницу, выжав остатки жизни из крохотного огонька ногтем большого пальца, затем поднял голову, словно проверяя, здесь ли еще Вилли.

— Да, безусловно, хороший человек. И очень печально, — добавил он тоном сожаления, — что он стал священником.

Вилли в изумлении уставился на него:

— Мне казалось, семья должна гордиться…

— Мать гордилась. И отец тоже. — Макгоуэн посмотрел на книгу, лежавшую на столе, написал карандашом на внутренней стороне переплета «Десять шиллингов» и закрыл книгу. — Я лично не вижу особой пользы в священниках. Именно священники погубили Парнелла.

— Ну, то был особый случай.

— Люди в девяносто восьмом году знали, как указать священникам их место. И Эммет это умел.

Вилли кивнул. В Дублине очень многие придерживались такого же мнения. Сам Вилли не испытывал желания присоединиться к какому-то политическому движению, но стоило войти в любой дублинский паб, как вы тут же слышали весьма категоричные высказывания. Экстремистов было немного, зато социалистов хватало. Потом были еще члены Ирландского республиканского братства, фении, наследники Французской революции и «Молодой Ирландии», но они держались в тени. Большинство из них не желало терпеть вмешательство Церкви. Еще была Ирландская парламентская партия Редмонда, которая, конечно же, неторопливыми парламентскими методами боролась за самоуправление. Но обычно трудно было понять, к чему склоняются те или иные люди. Гэльская атлетическая ассоциация официально занималась спортом, но на самом деле была квазиполитической. И фении в ней тоже были. Судя по всему, брат священника принадлежал к одной из этих группировок, может быть даже к радикальному крылу.

Вилли, решив, что ответить нужно, но при этом лучше оставить в стороне и Церковь, и отца Макгоуэна, заметил:

— Я был бы рад видеть, как англичане уходят из Ирландии. — Он подумал о миссис Бадж. — Но я сильно сомневаюсь, что такое когда-нибудь произойдет.

Книготорговец встал. Он оказался довольно тучным. Но неожиданная живость его походки говорила, что он может двигаться очень быстро, если захочет.

— Я здесь продаю не только книги, но и газеты, — сказал он. — Старые выпуски. — Он достал с одной из полок большой лист. — Вот это — первый выпуск «Объединенных ирландцев». Артур Гриффит напечатал его к столетию тысяча семьсот девяносто восьмого года. — Макгоуэн кивнул. — Замечательный поступок. — Он показал газету Вилли. — Вам следует это прочитать. — Он повернулся и направился к открытой двери. В лавке никого не было, кроме них двоих. — Проблема Шеридана Смита, — начал Макгоуэн, — и ему подобных, не говоря уже о фермерах-католиках, которых вообще ничто не интересует, кроме их земли, в том, что они с легкостью отдадут естественные права Ирландии. Нашу национальную сущность. Еще двадцать лет — и все мы будем жить как западные бритты, чего как раз и хочется англичанам. И единственный способ остановить это — выгнать их, когда настанет подходящий момент, когда мы все будем к этому готовы. Можно добиться их ухода и через парламент. Или более радикальными средствами. Может быть, это сделают фении. С помощью Клэна Ная Гэла из Америки, конечно. — Он улыбнулся. — Из Америки приходят деньги. Я, знаете ли, жил там. Много лет назад.