Амели Нотомб: Преступление графа Невиля. Рике с Хохолком

Через неделю они вместе включили мобильные телефоны: на обоих обрушился шквал ругани. Они тщательно сохранили наиболее оскорбительные послания от ведущего и дали их прослушать коллегам, которые тут же изменили свое отношение к делу. Пресс-секретарь ювелирного дома Требюше поняла, что с этой передачей работать им больше никогда не придется, и обнародовала запись со всеми грубостями ведущего: общественное мнение повернулось против него и поздравило влюбленных с их отступничеством.

Вернувшись в Париж, они купили большую квартиру на четвертом этаже старого дома на улице Турнель. Никто не мог понять их выбора: особняк был роскошным, но обветшалым и свет едва проникал на извилистую улочку. Но они оба влюбились в романтическое жилище, расположенное недалеко от площади Вогезов.

Даже папарацци были шокированы грязными выпадами ведущего телешоу. В итоге парочку оставили в покое. Когда молодые люди прогуливались вместе, они являли образ любви настолько убедительной, что вызывали уважение. Отныне их снимки можно было видеть не на первых полосах в желтой прессе, а на пятнадцатой странице журнала «30 миллионов друзей» [36] Журнал благотворительной организации «30 миллионов друзей», целью которой является борьба против жестокого обращения с животными и воспитание молодого поколения, способного проявлять любовь и заботу о животных. с глуповатыми, но трогательными подписями, вроде: «Орнитолог нашел птицу своей мечты».

Конечно, их пытались подловить. Во время одной из бесед Мальва напрямик призналась, что потребности семьи обеспечивает в основном она. Некоторых это покоробило.

– Манекенщица зарабатывает больше, чем орнитолог, – заметила молодая женщина, пожимая плечами.

Деодат снискал всеобщее понимание, заявив:

– Мне с моей внешностью сам бог велел стать жиголо.

Мальва, которая не замечала уродства молодого человека с тех пор, как полюбила его, не поняла, в чем заключался юмор высказывания.

У сказок в литературе своеобразный статус: они пользуются безмерным уважением. Двусмысленность сказки исходит из того факта, что под видом обращения к детям она адресована также, а может, даже прежде всего, взрослым. Когда Жан Кокто снимал «Красавицу и Чудовище», он понимал, что среди его зрителей будет больше взрослых, чем детей.

«Рике с Хохолком» относится к жанру сказки. Французские сказки в основном кончаются хорошо. Никого не смущает, что они подчиняются детскому правилу счастливого конца, что в подавляющем большинстве литературных школ, достойных этого имени, рассматривается как признак дурного вкуса.

Любовь в литературе – столбовая и донельзя заезженная дорога, можно сказать, ее «pons asinorum» [37] «Ослиный мост», «мост для ослов» (лат.) . Средневековые школяры так называли теорему Пифагора, так как слабые ученики («ослы»), заучивавшие теоремы наизусть, не могли ее преодолеть. Современное значение – камень преткновения или средство, помогающее преодолеть трудность, понять что-либо труднодоступное. . Видимо, данный сюжет обладает неотразимой притягательностью. Мировых классиков, которые не посвятили ему ни строчки, можно пересчитать по пальцам одной руки.

Однако если и существует непреложный закон для шедевров любовной литературы, так это то, что они должны заканчиваться очень плохо. Иначе получится бульварное чтиво. Такое впечатление, что великий писатель в надежде на прощение за то, что не устоял и вступил на эту дорогу, прилаживает к ней трагический финал в качестве покаяния.

«Счастье в преступлении» Барбе д’Оревильи является грандиозным исключением. Расширим наш обзор, включив в него шедевры, где сюжет не исчерпывается любовью: «Война и мир», «Дамское счастье» остаются редкими литературными примерами, где любовная история заканчивается хорошо.

Хоть я и поглощаю книги в огромных количествах, само собой разумеется, мне было не одолеть все шедевры в мире, но в 2015 году я прошла через поучительный эксперимент: прочла от начала до конца «Человеческую комедию» Бальзака. Сто сорок семь произведений весьма различного объема и качества, конечно, но надеюсь, никто не станет спорить, что в целом речь идет о шедевре. Перед нами амбициозный литературный проект, который поставил себе целью описать весь мир без изъятья.

Из ста сорока семи книг в тридцати пяти любви отводится весьма незначительное место. Итак, остаются сто двенадцать, в которых любовь играет важную, а то и решающую роль в развитии повествования. Из этих ста двенадцати историй семь заканчиваются хорошо, а то и очень хорошо. Точности ради должна отметить, что три из этих ста двенадцати произведений не окончены: мы не можем строить догадки относительно их финала. Оговорим также, что, с моей точки зрения, «хорошо заканчиваться» означает прежде всего «не заканчиваться плохо». И маленький утешительный всплеск под занавес, как, например, любовный и деловой успех детей Цезаря Бирото, не представляется мне достаточным, чтобы счесть, что роман, названный его именем, получил счастливую развязку.