Амели Нотомб - Преступление графа Невиля. Рике с Хохолком

После получения диплома, пока другие ученики, заслужившие репутацию умников, пытали счастье в Высшей коммерческой школе, Политехнической, на худой конец, в Центральной, Школе мостов и дорог или в Высшей горнодобывающей школе, Деодат учился биологии в Сорбонне, а потом специализировался по орнитологии.

Его докторская диссертация была посвящена удоду хохлатому. Преподаватели, у которых молодой человек с его выдающимся уродством вызывал живейшее любопытство, прозвали его Рике с Хохолком. Прозвище ему понравилось своей этимологической точностью, поскольку «удод» и «хохолок» состояли в семантической близости.

Кличка подходила ему тем более, что, как и персонаж Перро, он нравился всем, а особенно женщинам. Со временем он перестал принимать их многочисленные авансы и даже стал неприступен, что только укрепило его репутацию.

Когда ему исполнилось двадцать три года, лечащий врач объявил, что отныне он может обходиться без корсета, который носил уже восемь лет.

– Болезнь стабилизировалась, – сказал врач, осмотрев его.

– Я выздоровел, – перевел Деодат.

– От кифоза не выздоравливают. Но ваше отрочество закончилось, а болезнь не прогрессирует. Это успех.

Молодого человека подобная точка зрения не очень порадовала.

– Не стройте такую мину. Вы сможете жить без корсета. Ведь это хорошая новость?

– Чувствую, дальше последует условие, которое понравится мне меньше.

– Вам придется заниматься лечебной гимнастикой пять часов в неделю.

– Ну вот.

– Вам следует укрепить мышцы спины, – заключил врач, записывая ему на бланке рецепта имя и координаты кинезитерапевта.

Выйдя из кабинета, Деодат почувствовал головокружение оттого, что шел по улице без смирительной рубашки, которая заставляла его держаться прямо. Через два часа он был вынужден признать, что дело плохо: он совершенно вымотался от попытки компенсировать своими хилыми мускулами отсутствие доспехов, о которых уже начал сожалеть.

Он записался к кинезиологу. Секретарша сказала, что доктор Лейде примет его завтра в семнадцать часов.

Доктор оказалась голландкой лет тридцати, с красивым серьезным лицом, водруженным на длинное тело спортсменки.

Она осмотрела спину пациента. Тот задрожал от прикосновения широких умелых ладоней.

Она встала рядом с ним на татами, лицом к зеркалу:

– Я научу вас упражнениям. Делайте, как я.

Перед огромным зеркалом Деодат повторял движения доктора. Сравнение их двух тел было для него унизительным; он испытал бы стыд, если бы почти сразу не влюбился в невозмутимую молодую женщину.

После пятидесяти минут упражнений она велела лечь на обитую дерматином кушетку и начала массировать ему спину. Он испытал парализующее наслаждение.

– Хотел бы я, чтобы вы никогда не останавливались, – сказал он, когда она подняла его и усадила напротив письменного стола.

Не поведя бровью, она записывала наблюдения в журнал.

– Вам не следовало бы называться Лейд [27] По произношению Лейде (Leïde) похоже на laide – «уродливая». , – добавил он.

– Правильно произносится Лейде, – ответила она, очевидно привыкнув к такого рода замечаниям.

Она назначила ему ежедневные посещения, пять раз в неделю, в семнадцать часов, продолжительностью в час. Он, который раньше смотрел на это как на испытание, пожалел, что визитов так мало.

– Этого недостаточно, – заявил он.

– Да, верно. Вот почему вы будете заниматься самостоятельно дома не меньше двадцати минут каждый день. Повторяйте те упражнения, что я вам показала в начале сеанса.

Не такого ответа он ждал. На улице он глянул на вывеску. На металлической пластине было выгравировано: «С. Лейде – кинезитерапевт».

На следующий день, одетый, как и она, в джинсы с майкой, он сказал ей во время разминки:

– Имена ста процентов женщин, которые имели для меня значение, начинались на «с».

Ноль реакции. Он почувствовал себя неуклюжим, но продолжил:

– И заканчивались на «а».

– Поставьте ноги параллельно.

– Как ваше имя?

– Саския [28] В нидерландском, как и во французском, языке Саския (Saskia) оканчивается на «а». .

Он был ошеломлен:

– Как красиво! Я никогда не слышал такого имени.

– Жену Рембрандта звали Саския.

Эта новость его совершенно очаровала. Для любящего обнаружить, что предмет его любви носит дивное имя, равнозначно торжественному посвящению в рыцари. Все воспринимается по-разному в зависимости от того, зовут избранницу Саскией или Самантой.