Айбек - Навои

Навои смело посмотрел на государя, словно требуя ответа. Наконец Хусейн Байкара снова взял письмо в руки.

— Какое наказание или взыскание вы находите соответствующим? — спросил он и, не ожидая ответа, принялся жаловаться на недостойных сыновей.

Навои заметил, что члены царской семья должны служить для всех образцом добронравия и благопристойности, а он, к сожалению, видит нечто совершение противоположное.

— Это дело совести вашего величества, — продолжал Навои. — Перед законами и установлениями государства равно обязаны преклоняться и царь, и нищий. Я бесконечно много говорил вам об этом и снова повторяю то же самое.

Хусейн Байкара обещал посоветоваться с шейх-аль-исламом и наказать своего сына по закону пророка. Навои поклонился и вышел.

Застывшая за ночь земля растаяла под лучами солнца и покрылась жидкой грязью. Чтобы не запачкать обуви, Навои осторожно шел по обочине. Прохожие здоровались с поэтом, почтительно уступая ему дорогу. Не заходя в Унсию, поэт прошел в одно из строении, находившихся позади медресе. На большом дворе, со всех сторон окруженном постройками и айванами, сновали слуги. Одни перемывали груды глиняных чашек и блюд, другие носили воду в больших кувшинах или, заткнув за пояс полы одежды, разводили огон под огромными, стоявшими в ряд котлами, протирая слезящиеся от дыма глаза. Багрово-красные, похожие на раскормленных петухов, повара с грубо обтесанными деревянными ложками и черпаками в руках возились над котлами. Здесь Навои ежедневно раздавал пищу беднякам, убогим, сиротам.

Подойдя к поварам, поэт осведомился, что сегодня готовят, сколько положено мяса, сала, крупы, и рассмешил окружающих забавными стихами о поварском искусстве, которые ему приходилось слышать. Повара тоже не остались в долгу.

— Уж очень вас здесь много! — улыбаясь, говорил Навои. — Клюете поодиночке и раздираете меня на части.

Распорядившись выдать пищу без малейшего промедления, Навои пошел в Унсию.

Немного отдохнув в своей комнате, он сыграл в шахматы с эмиром Муртазом.

После полуденной молитвы они вместе вышли из медресе. Ханака жила своей обычной, полной величавого спокойствия жизнью. Слуги, неслышно ступая, исполняли свои обычные дела: наводили чистоту и приготовляли все нужное для постоянно занятых книгами обитателей этого дома.

Навои привел своего спутника в комнату Мирхонда. Пожилой, рассеянный, как все ученые, и несколько склонный к разгульной жизни, историк, величайший летописец своего времени, — встретил гостей радушно Двенадцатилетний внук Мирхонда Гияс-ад-дин Хондемир учтиво приветствовал их. Навои любил этого мальчика как родного сына. Он поспешно собрал и сложил книги деда. Потом, оставив свое прежнее место, сел поодаль и устремил на своего деда и его гостей умные, внимательные глаза. Дружески, без излишних церемонии осведомившись о здоровье Мирхонда, Навои поговорил с его внуком. Беседа с этим способным мальчиком доставляла ему большое удовольствие. Он спросил, какие новые исторические книги прочитал за это время Гияс-ад-дин. Хондемир назвал несколько серьезных сочинений, выбор которых Навои и эмир Муртаз одобрили.

Мальчик все свое время проводил с дедом, который по предложению Навои уже много лет обитал в этой комнате и с утра до вечера писал большой исторический труд «Сад чистоты». Их постоянно окружали ученые, поэты, художники. Слушая их разговоры, мальчик все больше проникался стремлением к знанию. Особенно полюбилась ему история. Он уже успел прочитать много исторических произведений и книгу за книгой изучал законченные части сочинения своего деда. Старик Мирхонд гордился внуком.

— Хвала аллаху, он теперь мой помощник: переписывает мои сочинения, а если моим слабым глазам трудно прочитать какую-нибудь старую, плохо написанную рукопись, — бегло читает ее мне вслух. Я посвятил свою жизнь истории; думаю, что после моей смерти эта наука не осиротеет.

Согласившись в этом со старым ученым, Навои осведомился, как подвигается работа над «Садом чистоты». Мирхонд взял несколько тетрадей, лежавших в нише, и сказал:

— Мы закончили четвертый том. Прошу вас, возьмите это домой, прочитайте и скажите свое мнение.

Навои перелистал тетрадь, с интересом пробежал глазами отдельные главы, потом положил рукопись в папку, чтобы взять ее с собой.

— Жизнь коротка, как молния, — грустно заговорил Мирхонд. — Суждено ли мне закончить остальные тома…

— Вы никуда не уйдете, пока не напишете обещанный труд. Мы все уцепимся за полы вашего халата, — пошутил Навои.