Герман Нагаев: Пионеры Вселенной

Да и двигатель, который они видели, казался ему больше похожим на горшок для испытания горючих смесей, чем на реактивный. Он был тяжел, громоздок, и трудно было представить себе ракету, для которой он предназначался. Чтобы не обидеть ленинградских коллег колючими вопросами и, памятуя, что ГДЛ – военная организация, Королев не стал тогда расспрашивать о ракетах, а теперь этот вопрос не давал ему покоя.

– Фридрих Артурович, что вы скажете о двигателе, который нам демонстрировали?

– В нем есть одно достоинство, – уклонился Цандер от прямого ответа, – он работает…

– Но этот слишком тяжел…

– Со временем они сделают его более компактным и легким.

– Возможно. Но…

– Нет, послушайте, – голос Цандера напрягся и слегка начал вибрировать, передавая волнение, – тут какое-то невероятное совпадение… Ленинградцы строят и испытывают двигатели и ракеты в Петропавловской крепости, там, где девяносто лет назад были заключены первомартовцы. В этих самых казематах, где родился первый проект реактивного снаряда. Что вы скажете?

– Да, это примечательно! – воскликнул Королев. – Примечательно и, по-моему, закономерно.

В самом начале нового тридцать третьего года первая бригада ГИРДа начала практические работы по созданию жидкостной ракеты по проекту Цандера.

В двадцатых числах февраля, когда уже было видно, что работа во всех звеньях идет успешно, Цандер, по настоянию врачей, согласился поехать в Кисловодский санаторий. Проводить его на Курский вокзал пришла вся бригада, благо поезд отходил поздно вечером.

Приехал и Стрешнев (которому Цандер позвонил накануне), но, не будучи знакомым с гирдовцами, держался поодаль…

У вагона сгрудилось много народа, слышались шутки, смех. Цандер, как и большинство гирдовцев, был в коричневом кожаном пальто. Он выглядел усталым, постаревшим, но улыбался, шутил и, казалось, был счастлив.

Когда раздался второй звонок, он крепко пожал руки друзьям, поцеловал жену, детей и отыскал глазами Стрешнева, подошел к нему, крепко обнял:

– Прощай, Андрей. Я послал тебе книгу… Прощай! – и поднялся в тамбур вагона.

Все замахали руками, приветливо крича.

Цандер взглянул на часы и, быстро спустившись по лесенке, подбежал к детям.

– Прощайте, мои милые, я скоро вернусь! – Он поцеловал дочку, поднял на руки сынишку.

Раздался свисток кондуктора и резкий гудок паровоза.

– Будьте счастливы! Пишите! – крикнул Цандер и, целуя, опустил сынишку на панель, поднялся на площадку вагона и стал махать рукой, все удаляясь и удаляясь…

Дня через три, вернувшись с работы, Стрешнев увидел на своем столе большой пакет, в котором оказалась пахнувшая типографской краской книга Цандера: «Проблема полета при помощи реактивных аппаратов» и письмо,

«Милый, дорогой, старинный мой друг!

Случилось так, что я уезжаю в самый разгар работ над ракетой. Очень волнуюсь. К тому же прервал работу над книгой о реактивных двигателях и не успел закончить редактирование трудов Циолковского.

Однако и не ехать было невозможно: чувствую, что мой собственный «двигатель» резко снизил число оборотов и начинает работать с перебоями…

Дорогой Андрей, очень прошу тебя время от времени звонить по телефону 3-13-28 моему заместителю, старшему инженеру Листову. Тебя он знает. Справляйся, как идут дела, и пиши мне. Наши будут писать одни «ободрения», а тебе скажут правду. Если будут серьезные неудачи с ракетой – телеграфируй – я выеду немедля…

Если бы ты работал в ГИРДе, я бы уехал со спокойной душой, а теперь волнуюсь… Ребята хорошие, талантливые, но молодежь – опыта и мудрости еще мало…

Черкни свое впечатление о книге уже в Кисловодск – санаторий «Снежная гора».

Еду я с каким-то тяжелым чувством. Боюсь за ракету… и очень жаль детей… ведь с ними почти не виделся и опять – разлука… такая долгая…

Звони Листову. Пиши, как там дела.

Обнимаю крепко, крепко.

Стрешнев перечитал письмо, задумался.

«Фридрих боится, что без него не сделают ракету или сделают плохо. Я понимаю его: работает молодежь… Но мне переходить туда сейчас невозможно… Буду звонить, узнавать… Однако книга Фридриха все-таки вышла. Посмотрим…»

Стрешнев подвинул поближе настольную лампу и стал читать, глотая страницу за страницей…

В середине марта 1933 года выпал свежий пушистый снег. Группа гирдовцев, под началом инженера Комарова, несколько дней жила в деревне Нахабино, готовя и оборудуя испытательный стенд. Место было выбрано глухое, на поляне около леса…