Герман Нагаев - Пионеры Вселенной

Трилогия Германа Нагаева «Пионеры Вселенной» продиктована целью показать в историческом аспекте зарождение в нашей стране космической науки и техники, рассказать о судьбах первых исследователей космоса.

Учитывая огромный интерес, проявленный к успехам космонавтики в Советском Союзе, я полагаю, что это произведение найдет широкий круг читателей.

Автор достаточно полно использовал имеющиеся биографические материалы, относящиеся к деятельности Кибальчича, Циолковского, Цандера и частично Королева, что позволит читателю получить представление о первых шагах, направленных к освоению космоса, и оценить большое значение деятельности Кибальчича, Цандера, Циолковского.

Герману Нагаеву, в прошлом создавшему неоднократно издававшиеся повести о выдающихся конструкторах оружия Дегтяреве, Токареве, Федорове, Шпагине, в этой трилогии удалось не только занимательно и доступно рассказать о творческих поисках и успехах первых исследователей космоса, но и нарисовать запоминающиеся образы Кибальчича, Циолковского, Цандера, изобразить среду и обстановку, в которой приходилось жить и трудиться первооткрывателям космических трасс.

Приветствуя выход в свет трилогии «Пионеры Вселенной», я надеюсь, что она будет прочитана с интересом и пользой всеми, кто интересуется историей освоения космоса.

Академик А. А. Благонравов

Зябким февральским вечером, когда друзья случайно столкнулись у чугунной решетки Летнего сада, Санкт-Петербург был охвачен тревожными слухами: в Зимнем произошел взрыв! Говорили, что государь чудом уцелел, а террористу удалось скрыться.

Улицы, вокзалы, трактиры были наводнены сыщиками и переодетыми жандармами. Всякого, похожего на «социалиста», хватали и тащили в полицейскую часть.

Молодые люди спешили укрыться по своим углам и вдруг, в тусклом свете фонаря, столкнулись лицом к лицу:

– Коля! Милый друг! Вот встреча!

– Сергей! Сережа! – И друзья, забыв о предосторожности, бросились в объятия друг другу.

– Боже мой! Сколько же мы не виделись? Вечность! Целая вечность! – радостно восклицал высокий, с русой бородкой, в зеленом шарфе Сергей Стрешнев, целуя друга и глядя на него восторженными голубыми глазами.

– Давно, давно, Сережа. Чуть ли не с самой гимназии. Я так рад!.. – Николай Кибальчич, темнобородый молодой человек с худым, бледным лицом, слегка отступил, оглядывая друга умными озабоченными карими глазами. – Много воды утекло… Ты, наверное, уж курс кончил?

– Третий год, как учительствую в женской гимназии… А ты, голубчик, как же ты? Ведь я наслышан… Как-то летом был в наших местах…

– Мне солоно пришлось… – Кибальчич быстро оглянулся и продолжал шепотом: – Почти три года по казематам…

– Да, да, ужасно, родной мой, ужасно! Я очень сочувствую… Но теперь вся передовая молодежь поднимается на борьбу с деспотизмом.

– Тс-с! – Кибальчич предостерегающе поднял палец.

– Понимаю, Коля… Но ты не бойся. – Сергей потянулся к самому уху друга и горячо зашептал: – Я сам с вами. Сам причастен к партии «Народная воля».

– Правда? Когда же?

– Как узнал подробности о тебе – сразу же решился…

Николай стиснул руку Сергея:

– Поздравляю! Поздравляю, друг! Но больше об этом ни слова! – Он, как бы что-то ища в нагрудном кармане, оглядел улицу. – Ведь знаешь, что произошло в Зимнем? Сейчас шпики и жандармы рыщут по всем закоулкам.

– Куда же нам? Может, ко мне, на Васильевский?

– Лучше пересидим у меня – это рядом.

– А удобно?

– Хозяйка собиралась к родным в Гатчину… А если не уехала, не беда. Только зови меня не Николаем, а Максимом. Я ведь теперь на нелегальном…

– А-а-а! – удивленно взглянул на друга Сергей, но тут же осекся: – Извини, я не знал…

– Кажется, за нами следят. Пошли! – Кибальчич взял Сергея под руку.

Они свернули в переулок, потом в другой, а затем в узкий длинный двор. Войдя с Сергеем в темный провал подъезда, Кибальчич прислушался.