Андрей Серба - Полтавское сражение. И грянул бой

— Не ведаю, государь. Сокрыто сие ото всех в тайне. Может, пан есаул разузнает про это позже.

— Есаул больше ничего не велел передать? — спросил Голота.

— Полковник Розен, правая рука генерала Левенгаупта, разговаривал с ним с глазу на глаз. Имел интерес, есть ли промеж сердюков такие, что видели и знают государя в лицо. Как уразумел пан есаул, полковник замышляет переодеть их в форму простых полковых казаков и со злым умыслом на государя послать на лихое дело. А до этого пан есаул уже не единожды замечал при шведском штабе эскадрон кирасир, переодетых российскими драгунами. Разузнал, что командуют ими два переметчика [24] Переметчик — перебежчик — офицера из иноземцев, добре знающих царскую особу и порядки в русской армии.

— Спасибо за службу, казак, — весело сказал Петр, хлопая Цыбулю по плечу. — Рад буду иметь такого молодца в своем войске. Думаю, что полковник Голота не поскупится отдать под начало столь бравого казака лучшую сотню своих хлопцев. А, полковник?

— Не поскуплюсь, государь, — сдержанно ответил Голота. — Пусть только смоет поначалу с себя ту кровь и грязь, которыми запятнал казачью честь службой у неприятелей.

— Смою, батько, — твердо сказал Цыбуля, кладя руку на эфес сабли и глядя в глаза Голоте. — Расквитаюсь с ними за все и сполна. А сейчас дозволь вернуться до пана есаула. Дюже ждет он меня.

— Возвращайся, казаче. А Недоле передай, что не дождусь обнять его, как батько сына...

Когда за полотнищем шатра затих топот коня ускакавшего полусотника, Меншиков задумчиво почесал переносицу:

— Мин херц, а не зря мы отпустили этого сердюка? — с сомнением спросил он.

По лицу Голоты пробежала нервная дрожь. В глазах вспыхнул и тотчас погас злой огонек. Он без слов достал из-за пояса и протянул Меншикову небольшую грамоту. Князь развернул ее, с интересом поднес к глазам.

— «Батько, прости. Знай, что я с тобой и честно исполню свой долг перед Украиной. Твой Иван Недоля», — медленно прочитал он вслух и непонимающе уставился на Голоту.

Тот взял из рук Меншикова грамоту, свернул ее, снова сунул за пояс.

— Ее доставил полусотник от есаула, что вместе с полковником Тетерей командует мятежными сердюками у Левенгаупта, — пояснил он. — А раньше этот есаул был моим сотником, вернейшим и отчаяннейшим. Потом... — Голота запнулся, опустил глаза, — когда меня погнали в Сибирь, он ушел поначалу на Сечь, затем — не знаю, почему и как — очутился у Мазепы, а теперь у шведов. Несколько дней назад я отправил ему грамоту, в которой кликал к себе. И вот его ответ — полусотник с письмом и нужными нам вестями.

— А если твой бывший сотник за это время превратился во врага России? — не отставал от Голоты Меншиков. — Такого же верного шведам, как раньше тебе. Тогда что?

Отвернувшись от князя, полковник обратился к царю, с трубкой в зубах слушавшему каждое их слово.

— Государь, я доверяю Недоле, как самому себе. И потому не он, а я говорю тебе — шведская переправа у Шклова.

— Полковник, кабы я усомнился в честности есаула — не скакал бы его гонец обратно, — ответил Петр. — И давайте раз и на всегда покончим с этим делом. Алексашка, прикажешь отпустить на волю рыбака и достойно отблагодарить его. А шляхтича вели вздернуть. А сейчас разговор о самом для нас главном, — жестко сказал царь, опираясь о стол обеими руками и глядя поочередно на Меншикова и Голоту. — Гонялись мы за восемью тысячами шведов, а напоролись на шестнадцать. Собирались бить Левенгаупта, а теперь впору самим ему спину показывать. Так давайте решим, как поступить в нашем случае. Твое слово, Алексашка, — обратился он к Меншикову.

Тот облизал кончиком языка губы, его глаза насмешливо блеснули.

— Мин херц, нельзя нам уходить ни с чем: обувка не позволяет. Покуда гонялись за шведом по лесам да болотным кочкам, у солдат все сапоги износились. Разве в них теперь от Левенгаупта по морозцу и снегу убежишь? А посему потребно добывать новые сапоги из неприятельского обозу. Потому, мин херц, покуда совсем босиком не остались, следует бить гостей незваных.

Петр улыбнулся, одобрительно хмыкнул, взглянул на Голоту.

— А каков твой ответ, полковник?

— Государь, разве от того, что недруга оказалось больше предполагаемого, отпала необходимость его разгрома? Напротив, он стал еще опасней, а потому и громить его надобно решительней и смелей. Пускай у Левенгаупта больше солдат, зато обоз висит на нем, как гиря на ногах: отвлекает часть сил для дорожных работ и охраны, замедляет движение и лишает быстроты маневра. Мой ответ таков: бить шведа обязательно и как можно скорее, покуда он после переправы не отдохнул и не привел себя в порядок.