Андрей Серба - Полтавское сражение. И грянул бой

В конце концов русским пришлось отказаться и от этой затеи и, «наскучивши осадою», они принялись грабить окрестные селения и городки. Узнав, что на выручку осажденному гарнизону движется гетман Выговский с шестнадцатью тысячами казаков и передовыми отрядами выступившей ему из Крыма на помощь союзницы-орды, Трубецкой не осмелился двинуть против врага всю свою армию, оставив в тылу без надлежащего присмотра Конотопский гарнизон. Навстречу Выговскому за реку Сосновку был переправлен отряд воеводы князя Семена Пожарского в составе тридцати тысяч пеших стрельцов и конников, которому были приданы полки донских казаков, а сам Трубецкой с десятью тысячами стрельцов и казаками Беспалого был вынужден остаться под Конотопским замком, опасаясь удара казаков Гулявицкого в тыл своим главным силам.

Осада замка была снята 29-го июня, после того как казаки Выговского и союзные ему татары хана Махмет-Гирея полностью уничтожили войско князя Пожарского и донских казаков. После двенадцатинедельной обороны у полковника Гуляницкого осталось в строю две с половиной тысячи казаков, а неприятель потерял за время осады в семь раз больше людей. Вот что такое умение владеть оружием, а не упование на многочисленность своих солдат и на превосходство над неприятелем в орудийных стволах!..

Мазепа зло засопел носом, плотно сжал губы, ни с того ни с сего больно ударил коня нагайкой. Упоминание кем-либо имени гетмана Выговского или воспоминание о нем самого Мазепы в последнее время вызывали у него раздражение. Сколько ошибок ты, умнейшая голова и честнейшая душа, совершил! Вырубив подчистую на берегах Сосновки тридцатитысячное русское войско и царские донские полки, уложив под стенами Конотопского замка свыше десяти тысяч стрельцов, заставив воеводу Трубецкого спешно отступить к Путивлю, на пути к которому тот потерял, преимущественно на речных переправах, половину оставшихся с ним стрельцов, Выговский остановил свои войска на границах Гетманщины и Московии.

Напрасно казачьи полковники требовали продолжить войну на московской земле, напрасно просили его об этом военачальники польских отрядов, пришедших на помощь гетману согласно Гадячскому договору с Речью Посполитой, напрасно настаивал на этом крымский хан, чья орда на отдельных участках уже перешла границы Московии. Напрасно убеждали в этом Выговского и представители малороссийского населения, поселившегося в период казацко-польских войн на московском порубежье и испытывавшего на себе недоброжелательное отношение русских помещиков и притеснение царских воевод, страшащихся их восстаний в поддержку своих соотечественников по другую сторону границы. Выговский был непреклонен: он поднял оружие не для войны с Московией, а лишь для изгнания с Украины русских войск, несущих ей разорение, причиняющих бедствия народу и утесняющих казачество в его правах.

Больше того, он, наивная и доверчивая душа, начал переговоры с Москвой, в то время как та за его спиной со всей возможной быстротой готовила к появлению на политической арене Украины взамен Беспалого новых самозваных гетманов — переяславского полковника Тимофея Цыцуру и шурина Богдана Хмельницкого Якима Сомко, сделав, однако, окончательную ставку на сына покойного Богдана — Юрия Хмельницкого. Даже на Запорожье благодаря интригам и деньгам Москвы стал кошевым атаманом ее ставленник Брюховецкий. Не желая принимать участия в братоубийственной междоусобице, начало которой положил полковник Цыцура убийством поддерживавших Выговского казачьих старшин братьев Сулима, Северина и Степана, и Ивана Забусского, назначенного в свое время польским королем вместо умершего Богдана Хмельницкого гетманом Украины, Выговский отказался от гетманства, отослал со своим братом Данилой Юрию Хмельницкому булаву и бунчук, а сам с женой отправился в Польшу.

Глупец, пожелавший вершить политику чистыми руками! Отказавшись пачкать себя родной казачьей кровью, он отдал Украину на произвол никчемных и жалких людишек, заливших ее потоками крови и слез ради осуществления своих честолюбивых намерений. Не ты ли сам подвел итог их борьбе за власть и метаниям между Москвой и Варшавой: «Сила Козаков ослабела в бурях междоусобных. Громаднейшие полки — Полтавский, где было сорок тысяч населения, Миргородский, где было тридцать тысяч, Прилуцкий и Ирклеевский — погибли вконец; города и села зарастают крапивою».

И ты нисколько не драматизировал положение на Украине, ибо поляки сообщали то же: «Здесь страшное вавилонское столпотворение — местечко воюет против местечка, сын грабит отца, отец — сына. Цель их, чтоб не быть ни под властью короля, ни под властью царя; и они думают этого достигнуть, ссоря соседей и стращая короля — царем, а царя — королем. Благоразумнейшие молят Бога, чтоб кто-нибудь — король ли, царь ли — скорее забрал их в крепкие руки и не допускал безумной черни своевольничать».