Бернард Корнуэлл: Азенкур

Хук позволил вывести себя в конюшенный двор, Майкл вышел следом и сокрушенно застыл, глядя на тела повешенных, болтающиеся под зябким косым дождем.

Ника вдруг охватило бессилие. Он ударил священника – высокородного священника, родню самого лорда Слейтона!.. Братья Перрилы скалили зубы и изощрялись в издевке, но Хук не обращал внимания – он слышал только треск разрываемой рубахи и заглушенный женский вопль, потом зашелестела солома, раздалось хрюканье сэра Мартина, донесся стон Сары. Ник Хук смотрел на низкие облака и густой древесный дым, накрывающий город плотнее любой тучи, и не мог отделаться от мысли, что предал Божью волю. Всю жизнь ему твердили, что он проклят, а когда на площади, где царит смерть, Бог потребовал от него единственного поступка – он не сумел ничего сделать.

С площади долетел странный звук, будто слитный вдох огромной толпы. Ник понял, что там зажгли первый костер, и устрашился: ему, не спасшему голубоглазого ангела от черной похоти священника, тоже наверняка не миновать адских мук. Впрочем, как знать: девушка ведь еретичка, и если голос требовал ее спасти – не дьявольское ли то было наущение…

Из конюшни теперь доносились судорожные всхлипы Сары, потом они сменились рыданиями, и Хук, подняв голову, подставил лицо ветру и хлестким струям дождя.

Сэр Мартин, склабясь, как сытая крыса, вышел из конюшни, выдергивая из-за пояса складки подоткнутой рясы.

– Ну вот и все, чего долго возиться. Том, хочешь девку? – глянул он на старшего Перрила. – Нужна – забирай, лакомая штучка. Только перережь ей горло, как управишься.

– Вешать не надо? – деловито осведомился Том Перрил.

– Просто прикончи, и все, – отмахнулся священник. – Я бы и сам, но Церкви не пристало убивать людей, она лишь вручает их мирской власти – тебе, Том. Так что попользуешься еретичкой – перережь ей глотку. Роберт, держи Хука. А ты, Майкл, ступай прочь, нечего тебе здесь делать.

Майкл нерешительно застыл на месте.

– Уходи, – устало кивнул брату Ник Хук. – Ступай.

Роберт Перрил схватил Ника за локти, и, хотя тому стоило лишь двинуть плечом, он даже не дернулся, все еще в оторопи от неведомого голоса и от собственной глупости: ударить самого сэра Мартина! Уж проще было затянуть себе петлю на шее!.. Священник, впрочем, жаждал для Хука наказания похлеще, чем просто смерть, и теперь принялся остервенело его избивать. Силой сэр Мартин явно уступал любому лучнику, зато злобы в нем было хоть отбавляй, и он с наслаждением лупил Хука острыми костяшками пальцев, метя в лицо и норовя попасть по глазам.

– Выродок, сучье дерьмо! – визжал он. – Считай, что ты покойник! Станешь у меня таким же! – Он мотнул головой в сторону ближайшего шеста, где серые дымные клубы от огненных языков, пляшущих у подножия, почти скрыли выгнутое тугим луком тело. – Ублюдок, и мать у тебя шлюха, и сам ты сучье отродье!

Среди клубов дыма взметнулся огненный столб, и над площадью разнесся крик, как рев кабана на бойне.

– Что тут творится, дьявол вас раздери? – Посреди конюшенного двора стоял сэр Эдвард, явившийся не иначе как на вопли сэра Мартина.

Священнику удалось лишь рассечь Нику губу и пустить кровь из носа. Теперь сэра Мартина трясло, в его широко раскрытых глазах, горевших злобой и ненавистью, Хук разглядел искру дьявольского безумия.

– Хук меня ударил, казнить его!

Сэр Эдвард перевел взгляд с рычащего священника на окровавленное лицо Ника.

– Как прикажет лорд Слейтон.

– Что он еще прикажет, кроме как повесить? – огрызнулся священник.

– Ты ударил сэра Мартина? – спросил Хука сэр Эдвард.

Ник только кивнул. Кто все-таки говорил с ним в конюшне – Бог или дьявол?..

– Ударил! – рявкнул сэр Мартин. Внезапно подскочив, он рванул Хуков налатник и разодрал его пополам, ровно между луной и звездами. – Этот герб не для него! – Он швырнул накидку в грязь и обернулся к Роберту Перрилу. – Найди веревку или тетиву, связать ему руки. И отбери меч!

– Меч я возьму, Перрил. Оставь Хука мне, – приказал сэр Эдвард, вытягивая из ножен Хука меч, принадлежащий лорду Слейтону. Доведя Хука до выхода со двора, он спросил: – Что стряслось?

– Он изнасиловал девушку, сэр Эдвард!

– Подумаешь, – нетерпеливо отмахнулся тот. – Преподобный сэр Мартин только этим и занимается.

– А еще со мной говорил Бог, – выпалил Хук.

– Что? – Сэр Эдвард уставился на Хука, словно тот объявил, что вместо неба теперь сыворотка.

– Со мной говорил Бог, – повторил Ник с несчастным видом. Вышло жалко и неубедительно.