Бернард Корнуэлл - Хаос Шарпа

Мисс Сэвидж исчезла. И французы наступали.

Наступление французов было более неотложной проблемой. Беспорядочная мушкетная пальба слышалась уже на окраине, и за ближайшие десять минут пять или шесть пушечных ядер пробили крыши зданий на северном берегу реки. Гребень горы прикрывал дом от орудийного огня, но в тёплом весеннем воздухе посвистывали шальные мушкетные пули, раскалывающие толстые плитки черепицы на крыше и срезающие тёмную блестящую сосновую хвою. Дом был большой каменный, белёный, с окнами, закрытыми тёмно-зелёными ставнями, с написанным над входом на деревянной табличке золотыми буквами названием — «Красивый Дом». Но на самом деле дом, расположенный высоко на крутом склоне реки Дору в Северной Португалии, на окраине Опорто, не был красивым, а наоборот, весьма уродливым и угловатым, хотя его резкие линии смягчались темными кронами сосен, которые, наверное, давали прохладу летом. Птица вила гнездо на одной из сосен, и всякий раз, когда пули свистели в ветвях, взлетала, пронзительно крича и тревожно кружила в воздухе, прежде чем вернуться к прерванному занятию. Множество беженцев торопились мимо Красивого Дома по склону холма к паромам и понтонному мосту через Дору. Некоторые гнали свиней, коз и коров, другие толкали ручные тележки, доверху загруженные пожитками, а один тащил на закорках старика.

Ричард Шарп, лейтенант второго батальона 95-ого полка Королевских стрелков, расстегнул бриджи и помочился на нарциссы, цветущие на клумбе в палисаднике. Земля была влажной, потому что ночью прогремела гроза. Молния сверкала над городом, гром взрывал небо, и небеса, казалось, разверзлись, а теперь на горячем солнце ночная сырость исходила паром. Гаубичный снаряд, похожий на бочонок, достиг высшей точки траектории полёта и стремительно ринулся вниз. В небе стелился серый дымок его горящего запала. Шарп попытался по нарисованной усиком дыма кривой догадаться, где расположена гаубица.

— Уже совсем близко, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь.

— Вы совсем утопите бедные цветочки, — заметил сержант Харпер, и поспешно добавил «сэр», увидев выражение лица Шарпа.

Гаубичный снаряд взорвался в путанице переулков у реки; чуть позже звуки канонады загремели ещё громче, и по их стаккато стало ясно, что пушки совсем близко. Новая батарея, подумал Шарп. На окраине, не больше полумили, бьют по северному флангу. Мушкетная пальба, похожая на потрескивание горящего сухого кустарника, стихала, и это значило, что пехота защитников Опорто отступала. Шарп едва бы мог предъявить им обвинение в трусости. Большая, но дезорганизованная португальская армия пыталась помешать маршалу Сульту захватить второй по величине город Португалии, и французы побеждали.

Через палисадник Красивого Дома вниз по холму, со всей резвостью, которую только могли развить их ноги, бежали одетые в синие мундиры португальские пехотинцы. Заметив зелёные мундиры британских стрелков, они замедлили шаг, словно желая показать, что не поддались панике. Шарп посчитал это хорошим знаком. У португальцев, очевидно, была гордость, и такая армия сумеет в следующий раз достойно показать себя. Но не ополченцы, которые обычно бежали с поля боя. Патриотично настроенные, но необученные добровольцы не могли противостоять закалённой в боях французской армии.

И мисс Сэвидж до сих пор не нашлась.

Капитан Хоган, военный инженер, коренастый седоватый ирландец средних лет с проницательным взглядом и располагающими к общению манерами, вышел на крыльцо Красивого Дома, тщательно закрыл за собой дверь, обозрел небо и выразительно выругался. Шарп застегнул бриджи. Две дюжины его стрелков тщательно, как если бы они никогда не видели таких вещей прежде, осматривали своё оружие, проверяя все важные в бою детали. Хоган добавил ещё несколько изощрённых выражений и примолк, следя за полётом очередного французского ядра.

— Видите, Ричард, — сказал он, когда ядро благополучно их миновало, — мимо. Эти жалкие сифилитики нас не обманут.

Ядро рухнуло на расположенные ниже кварталы города, круша крыши. Хоган вынул табакерку и глубоко вдохнул понюшку табака.

— Благослови Вас Бог, — сказал сержант Харпер.

Хоган чихнул, и Харпер улыбнулся.

— Ее зовут Кэтрин или, скорее Кейт, — сказал Хоган, игнорируя сержанта, — Кейт Сэвидж, девятнадцати лет, и её необходимо, видит Бог, отыскать! Сбежала! Хорошая порка — вот в чем она нуждается, Ричард. Ножнами от сабли, до крови, вот так!