Григорий Полянкер - РАЗБОЙНИК ШМАЯ

За Днепром грозно гудели орудия. Это шла сюда Красная Армия.

Город выглядел необычно. На улицах было пусто, только в предвесеннем морозном воздухе слышны были гулкие шаги рабочих пикетов и красноармейских патрулей, вооруженных винтовками и пулеметами, револьверами и гранатами. Город погружался в тяжелый сон, лишь патрули бодрствовали.

На углу Фундуклеевской улицы, недалеко от оперного театра, поеживаясь от холода, шагали Шмая, Хацкель и несколько вооруженных рабочих. Ночь тянулась бесконечно. Костер, разложенный Шмаей возле садика, – на тротуаре, давно уже погас, мороз крепчал, а к рассвету незаметно начал падать снег.

Понемногу улицы заполнялись людьми, – Со всех сторон спешили на Крещатик рабочие. Они смотрели на красный флаг, трепетавший на крыше бывшей городской думы.

Шмая устал, но тоже старался протиснуться ближе к оркестру.

Посмотрев на дружка, который мрачно облокотился на винтовку, Шмая толкнул его локтем:

– Ну, а ты домой хотел бежать. Жизнь, брат, начинается веселая…

– Да тебе и без музыки весело… веселый ты нищий.

– Почему нищий? Я теперь богач, богаче того пузатого с тюками.

– Да, сегодня ты прав, – ответил Хацкель, – теперь нам, конечно, легче, чем несколько дней назад. Но это все ненадолго. Пройдет несколько дней, и тюки с добром ой как понадобятся. Нам бы сейчас не зевать, когда ещё такой удобный момент представится. Денег бы раздобыть. Добра…

– Подлый ты человек! – Шмая, увидав, как сквозь тучи вынырнуло солнце, добавил: – Видишь, большевиков даже бог уважает, смотри, как солнце светит…

– Вижу… – холодно промычал извозчик.

– Ничего ты не видишь! – махнул рукой кровельщик. Лицо его сияло, глаза блестели, сердце было переполнено радостью, хотелось говорить. – Ничего ты не понимаешь! Не пойму, что ты за человек. Не умеешь радоваться! Всего несколько дней назад нас растоптать, убить, унизить могли. А теперь – дудки! Теперь мы такие же люди, как и все! Радоваться надо, понял?

Кто-то тронул Шмаю за плечо. Это был Рыбалко.

– Что ты рассказываешь? – спросил Рыбалко, – Как дела, жив-здоров?

– Спасибо, пока живем и не горюем… товарищ начальник.

– Так и надо. Главное – не падать духом! Караулил ночью?

– Так точно! – вытянулся по старой привычке солдат.

– Почему не идешь отдыхать?

– Скажи ему, Шмая… – тихо сказал извозчик. – Скажи ему, что поспали бы с удовольствием, да хаты у нас нет. Бездомные.

– Как так бездомные? – Рыбалко кивнул на огромные дома. – А это разве не дома? Выбирайте любую квартиру. Помогли нам разогнать бандитов – теперь вы вроде свои. Наша власть, чего же стесняться? А ну-ка, пойдемте поищем!

Они протиснулись сквозь толпу, и вышли на Николаевскую улицу. Недалеко от цирка, возле шестиэтажного дома, Рыбалко остановился и, улыбаясь, спросил:

– Нравится вам эта хата?

– Зачем нам такой здоровый домище? – рассмеялся Шмая.

– А ты выбирай квартиру. Пошли наверх!

Они поднялись по широкой мраморной лестнице на третий этаж. Рыбалко постучал. Послышались неторопливые шаги. Дверь отворила худощавая испуганная крестьянка в старенькой свитке. В руках она держала узелок, будто собиралась уходить.

– Значит, эта квартира уже занята, мамаша? Вы тут будете жить?

– Что вы, сыночки! – испуганно ответила старушка.- Чтобы я тут жила! У меня в Лужанах хата, старик. Это я сюда прибежала, когда начали стрелять… Тут моя старшая дочка в служанках была у того, как его, забыла фамилию. Ну, что в городской управе служил… Ну, такой толстый, пузатый… Да холера его знает, как его зовут… Прибежала, а никого нет. Где дочка – не знаю. Так испугалась, когда стреляли… Сыночки, больше стрелять не будут? Мне до дому надо идти. Старик ждет, подумает, убили меня. Уже можно идти по городу?

– По городу можно, а вот в Лужаны не спешите, мамаша, там ещё бои идут. Подождать надо, – ответил Рыбалко.

– Ну, спасибо вам за доброе слово. Спасибочка…

– Если квартира не занята, мои ребята останутся тут жить.

– Будь ласка! А мне что, пусть живут, если хорошие люди! – проговорила та. – По мне, весь дом пускай забирают… Это разве мой?

– Конечно, ваш и наш – одним словом, Народный.

Рыбалко направился к двери и на пороге остановился.

– Так ты сказал, что работал кровельщиком? Как фамилия?

– Спивак. Кровельщик по профессии…

– Это хорошо. У тебя скоро будет много работы. Ну, мы ещё с вами увидимся, познакомимся ближе и потолкуем. А пока – спать! Пришлем за вами, когда нужны будете.