Хаим Зильберман - ВОССТАНИЕ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

– Вы все предатели! – кричал из своего угла Анри. – Пока вы тут болтаете, можно было… у-у!..

И он влез на стул, желая, видимо, наглядно объяснить нам, что можно было сделать за это время.

– На словах, я вижу, вы – герои! – с издевкой заметил Сальваторе.

Цой, стоявший у настежь открытой двери, крикнул Сальваторе:

– А ты умеешь стрелять?

– Это что же, вызов? Допрос? – снова вспылил итальянец. – Вы, верно, думаете, что начальство само спустится сюда и попросит нас подняться наверх, к сервированному столу?

Вы понимаете, в чём дело? Этот самый Сальваторе говорил верные слова, которые не должны были оставлять нас равнодушными. Казалось, вот-вот все ринутся следом за ним, подземелье зашумит, забурлит… И всё же людей не оставляло какое-то сомнение. Слушая его пылкую речь, мы оглядывались друг на друга, как бы проверяя себя, как бы спрашивая: «Прав он или нет? Может быть, не стоит его слушать?»

До сих пор не могу понять, почему мы до конца верим одному человеку, даже в том случае, если он бывает не совсем прав, и не верим другому, когда он говорит очень верные слова, которые должны бы проникнуть в самое сердце! В чём тут секрет? Помните, я вам рассказывал, что однажды на собрании комитета возник разговор о консульских бланках. Мы все тогда считали, что следует отказаться от выполнения заказа, один Вася возразил: «Пока нет смысла рисковать!» И хотя это решение было нам не совсем понятно, мы согласились с Васей, потому что мы ему верили! Вы понимаете: мы ему верили! Сальваторе же говорил очень верные, справедливые слова, они как будто западали в душу, а вот пойти за ним мало кто решился бы. Слишком уж легковесно всё это звучало.

– По-моему, войны бывают разные! – начал очень тихо товарищ Эрнст, и все тут же замолкли.

Эрнст держался обеими руками за стол и смотрел на собравшихся, стараясь заглянуть в глаза то одному, то другому из товарищей, словно бы он обращался не ко всем, а к каждому в отдельности.

– Я считаю, – продолжал он после недолгого молчания, – я считаю, что никто не дал нам права рисковать людьми. Мы обязаны думать обо всех узниках подземелья, а не только о некоторых. Надо открыть двери камер, это бесспорно, но нельзя вводить людей в заблуждение! Сказать измученным, истощенным людям: «Бегите наверх!» – значит послать их прямо в пасть к дьяволу, обмануть!

Было тихо. Сальваторе досадливо крякнул, но не решился возражать.

– Есть у нас тут один пленник, – продолжал товарищ Эрнст. – Пока он здесь, начальство будет думать, что в камерах всё обстоит благополучно. Мы отобрали у него ключи от камер – это первое. Теперь нам нужно поговорить с ним: он может ещё кое-что сообщить! Думаю, что, если его чуточку прижать, он расскажет нам много полезного. Прежде чем бросаться в драку, следовало бы с ним побеседовать. Это своего рода разведка. А во время войны разведка играет далеко не последнюю роль. Чтобы не терять даром времени, хочу предложить, чтобы группа людей прошла в восьмой квартал, который находится под нами. Там – склады. Начальник охраны этого квартала, как вы сами видели, не в себе, а с командой его, может быть, удастся сговориться… В крайнем случае – у нас есть оружие. Нужно открыть склады и прежде всего накормить людей.

Эти слова вернули нас к действительности. Не знаю, как другие, а я совсем не думал тогда о том, что нам надо поесть, что в камерах сидят истощенные люди… Горячие головы заметно поостыли, Даже Сальваторе, только что требовавший, чтобы мы немедленно с боем бросились наверх, даже он как-то отрезвел и подвинулся ближе к столу, чтобы лучше слышать, о чём говорил Эрнст, – где можно найти продукты, чтобы накормить людей.

Все разглядывали товарища Эрнста так, будто он открыл вдруг величайшую истину. Люди зашевелились, сразу стало как-то тесней, послышался оживлённый гомон… Никто и не заметил, как в комнате появился начальник караула. Высокий, бледный и чем-то очень взволнованный, он протолкался сквозь толпу к товарищу Эрнсту и остановился у стола.

– Разрешите доложить! – обратился он тихо, почти шепотом к Эрнсту и, нагнувшись к самому его уху, произнес: – Только что Кранц и охранявший его часовой бежали…

Вася подошел к столу.

Это неожиданное сообщение меняло всё. Планы, к тому времени, возможно, уже выношенные товарищем Эрнстом и Васей, сразу рухнули. Мы стояли вокруг стола и старались не смотреть друг на друга. Даже те, кто не слышал слов начальника караула, поняли, что случилось нечто чрезвычайно важное, что произошло событие, которое коренным образом меняло положение. Все стояли молча, чего-то ожидая.