Хаим Зильберман - ВОССТАНИЕ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

К счастью, дверь открылась, и на пороге показался Цой, дежуривший у входа. Привлеченный шумом, который поднял Вернер, Цой заглянул в комнату и удивлённо остановился на пороге. Уже обессилевший, окровавленный, с почерневшим лицом, Вернер всё ещё продолжал биться об стену. Цой сокрушенно причмокнул языком и вздохнул.

– Парус без ветра – обыкновенная тряпка! – сказал он.

В конце концов пришлось сообщить о поведении гауптмана товарищу Эрнсту. Он прислал двух солдат, и они увели взбесившегося начальника восьмого квартала. Теперь было не до него.

Не успели мы избавиться от Вернера, как в штаб ввалилась целая толпа. Всё это были незнакомые, никогда ранее не встречавшиеся мне люди. Может быть, именно поэтому мне так резко бросились в глаза жестокие, непоправимые разрушения – страшные меты подземелья: быстрые, порывистые движения, вздрагивающие руки, беспокойный взор, нервное подергивание головы, беззвучная, какая-то шелестящая речь и бешеное, неодолимое стремление вступить в драку, вцепиться зубами и перегрызть горло хоть одному коменданту, хоть одному конвоиру…

Таких нетерпеливых было много. Один француз, номер 91, по имени Анри, пожилой человек, гравёр из четвертого цеха, бросился вдруг на Эрнста, когда тот пришел в штаб, и схватил его за горло. Француз кричал, шипел, в чём-то клялся… Немалых трудов стоило вырвать из его рук нашего товарища.

– Вы все предатели! – кричал нам француз.

Его чёрное, как у африканца, лицо, изъеденное глубокими морщинами и обрамлённое густой, совершенно белой бородой, всё время подёргивалось. Он проклинал всё и вся, грозил расправиться с нами при первой же возможности и без конца спрашивал:

– Кого вы защищаете? Немца? Все немцы – фашисты! Всех надо на верёвку!

Любопытно, что остальные товарищи не только не согласились с Анри, но с явным сожалением смотрели на него. Старик вскоре выдохся, замолчал и опустился на стул. Потом вдруг сорвался с места и закричал:

– Тогда отправьте меня назад, под замок!

Его успокаивали, просили посидеть молча, не мешать, не терять понапрасну сил. Когда стало тихо, кто-то проговорил:

– Кто бы поверил, что Анри может схватить человека за горло. Эх, Анри, Анри…

Товарищ Эрнст снова, на этот раз более спокойно и поэтому более подробно, объяснил положение. Надо было тут же решить, что делать дальше. Пока открыли только одну дверь – четвертой секции, в том же седьмом квартале. Здоровые люди пришли в штаб, они были тут, с нами, но в камере оставалась добрая половина народа – все больные и истощенные. Как быть с ними?

Поднялся невообразимый шум. Я начал было переводить слова Эрнста, но мне не дали говорить. Все, оказывается, знали немецкий язык и понимали Эрнста без переводчика.

– О чём тут совещаться? О чём говорить? Надо немедленно открыть двери всех секции и…

Этого потребовал наш новый товарищ, итальянец Сальваторе, гравёр из четвертого цеха.

– И повесить всех немцев! – крикнул Анри. Сальваторе нетерпеливо теребил двумя пальцами подбородок, поворачивая голову то в ту, то в другую сторону, как бы спрашивая: «Неужели вы даже этого не понимаете? Неужели у вас могут быть какие-нибудь сомнения?»

– Надо немедленно открыть двери, – повторил Сальваторе. – Люди побегут по лестницам. Это будет штурм! Сколько времени потребуется на то, чтобы бегом выбраться наверх? Ну две, ну три, ну пять минут! И вот мы, несколько сот человек, совершенно неожиданно для начальства врываемся в кабинеты, сокрушаем всё на своём пути… Неужели мы не выйдем на поверхность? Кто так смеет думать? Допустим даже, что несколько человек погибнет, зато мы будем воевать! Война без жертв не бывает!

– Мы только напрасно теряем время, – поддержал его Али. – Надо как можно скорей открыть все двери и двинуться наверх!

– А как быть с больными? – спросил Эрнст. – Они тоже побегут наверх?

Сальваторе вспыхнул. Растолкав людей, он выскочил на середину комнаты и, отчаянно размахивая руками, закричал:

– Кому нужна эта демагогия! Да, больные не побегут наверх! На то они и больные! Но кто сказал, что из-за больных должны погибать здоровые? На фронте тоже есть раненые. Ну и что же? Разве здоровые бойцы из-за этого прекращают битву?

Вася стоял позади всех, у стены. Было удивительно, что он так терпеливо и спокойно прислушивается к разговорам и крикам людей, а сам как бы не решается вмешаться. Товарищ Эрнст уже несколько раз поворачивал голову в сторону Васи, молча спрашивая его о чём-то, но ответа не получал. Вася внимательно следил за беседой, выслушивал всех и, видимо, не намеревался пока высказывать своё мнение.