Андре Моруа - История Франции

7. Приняв результаты выборов за согласие со своей политикой, король призвал к власти «партию сопротивления» во главе с Казимиром-Перье. Один банкир наследовал другому, но Казимир Перье был настолько же сухим и резким, насколько Лаффит был жизнерадостным. «Бог создал его для бурных и тяжелых времен. Постоянная глубокая душевная озабоченность отражалась на его лице, в поведении, во взгляде, в речах… И своим друзьям, и своим врагам он внушал неизъяснимый страх…» (Ф. Гизо). Казимир Перье сформировал дееспособное правительство. «Франция пожелала, – говорил он, – чтобы королевская власть стала народной. Но она не говорила, чтобы королевская власть оставалась бессильной». Страна почувствовала крепкую руку. Оппозиция пришла в ярость. Начались бунты. Для их подавления чрезвычайные законы не вводились. «Достаточно общего закона», – заявлял Казимир Перье. В тот момент, когда стало казаться, что эта умеренная сила побеждает, господина Перье унесла холера (1832), с которой он бесстрашно сражался, как и со всеми прочими опасностями. Новое министерство (Сульт, Тьер, Брольи, Гизо) продолжало, как все правительства «золотой середины», наталкиваться на недовольство и правых и левых. Справа возникла угроза восстания легитимистов, когда герцогиня Беррийская, мать юного герцога Бордоского, высадилась во Франции, чтобы попытаться поднять на борьбу приверженцев старшей линии в Вандее и других местах. Ее арестовали и поместили в цитадель города Бле, где обнаружилось, что августейшая вдова беременна, что сильно подорвало ее престиж. Тщетно настаивала она на своем тайном браке. Первое «дитя чуда» воодушевило монархистов, но второй ребенок их озадачил. Едва только правительству удалось подавить возмущение правых, как похороны генерала, принадлежавшего к либералам, послужили поводом к республиканскому восстанию, закончившемуся резней в монастыре Сен-Мерри и на улице Транснонен. В 1834 г. восстал Лион, а затем вновь Париж. В 1835 и 1836 гг. произошли покушения на короля. Тем не менее, невзирая на насилия со стороны оппозиции, Июльская монархия продолжала править, частично благодаря таланту таких людей, как Тьер и Гизо, частично в силу существующей коррупции и кумовства. На 450 депутатов приходилось 193 чиновника. Их продвижение являлось платой за их голоса на выборах. Одновременно избиратели, эта новая каста привилегированных, получали субсидии для своей торговли, должности для членов семей и даже покровительство со стороны правосудия. «Что такое палата депутатов? – возникал недоуменный вопрос. – Это большой базар, где каждый обменивает свою совесть на хорошую должность». Скандальное совмещение общественных обязанностей с депутатским мандатом стало для честных людей столь же важной проблемой, как и проблема избирательной реформы. Тот, кто зависит от власти, не может ее контролировать.

Адольф Тьер. Литография. 1840

8. Говорили, что единственная проблема Июльской монархии заключалась в том, чтобы понять, кто будет управлять Францией – господин Тьер или господин Гизо. Тот факт, что «двум великим целям служили два великих таланта», определял две политики режима. Вначале Тьер и Гизо управляли совместно, этакий дуумвират на службе порядка. Оба «великие люди», историки, решительные и мужественные, при необходимости они могли сотрудничать. Но они сильно различались по характеру. Гизо, протестант аскетической внешности, безупречной частной жизни, оставался верным доктринерской партии. Его доктриной был консерватизм с опорой на средний класс и пацифизм с опорой на договоры между Францией и Англией. Тьер, низкорослый марселец, привлекательный и живой, послуживший Бальзаку прототипом для персонажа Растиньяка, женился на дочери своей богатой любовницы, госпожи Дон, и «проницательность этой буржуазной дамы в сочетании с оборотливостью южанина» еще до наступления сорокалетия Тьера выдвинула его кандидатуру одновременно и во Французскую академию, и в председатели Совета министров. Париж забавлялся, глядя на гениального карлика, полагавшего себя «Наполеоном мирного времени». Злословили, что на Вандомской площади однажды появится статуя Тьера, помещенная между ног императора. Однако Париж вынужден был отдать дань уважения Тьеру, когда тот, одержимый жаждой деятельности, завершил строительство Триумфальной арки, украсил обелиском площадь Согласия, подавил бунт верхом на коне бок о бок с генералом Бюжо, после «Истории революции» написал «Историю империи» и противостоял политике Англии. Гизо с упорным постоянством оставался верным основным идеям доктринеров. Тьер, куда менее постоянный, порвал с левыми, которыми до того руководил, нашел опору в третьей партии и стал заигрывать с консерваторами. Он поочередно был сторонником континентальной политики, направленной против Англии, а затем ярым противником Австрии и Меттерниха, когда тот отказал в браке эрцгерцогини с герцогом Орлеанским. В то же время Луи-Филипп, умело использовавший принцип «разделяй и властвуй», с интересом наблюдал за ссорой парламентских партийных руководителей и извлекал из этого пользу для усиления власти суверена. То были опасные победы, ибо каждая из них увеличивала также и его ответственность.