Колин Маккалоу - По воле судьбы

— В чем дело?

— Магн, мне это не нравится! Чего бы ни хотел этот человек, отошли его обратно! Пожалуйста, прикажи поднять якорь! Давай уплывем! Я лучше буду есть черствый хлеб всю дорогу до Утики, чем останусь тут!

— Ну-ну, все хорошо, — осторожно высвобождаясь, сказал Помпей.

Ахилл легко перепрыгнул через леер. Помпей с улыбкой вышел вперед.

— Добро пожаловать, генерал Ахилл. Я — Гней Помпей Магн.

— Я вижу. Это лицо нельзя не узнать. Твои бюсты и статуи стоят повсюду! Даже в Экбатане, судя по слухам.

— Не долго им осталось стоять. Скоро их заменят статуями Цезаря, я полагаю.

— Только не в Египте, Гней Помпей. Ты — великий герой и кумир нашего малолетнего властелина. Он так обрадовался, что увидит тебя, и всю ночь не спал.

— А он не мог прислать что-нибудь получше этой скорлупки? — проворчал Секст.

— Ах, это все из-за хаоса в гавани, — добродушно ответил Ахилл. — Везде военные корабли. Один из них, увы, протаранил случайно барку Птолемея. Результат — эта шлюпка.

— А меня в ней не окатят водой? Я же не могу предстать перед царем Египта в мокрой тоге, — весело сказал Помпей.

— Ты будешь абсолютно сухим, — заверил Ахилл.

— Магн, пожалуйста, не ходи! — прошептала Корнелия.

— Я согласен, отец, это же оскорбительно! — поддержал мачеху Секст.

— Поверь, — сказал Ахилл, широко улыбаясь и демонстрируя отсутствие двух передних зубов, — лишь обстоятельства вынудили меня взять шлюпку, ничего больше. Я даже привез с собой твоего знакомца, чтобы рассеять все опасения, которые могут возникнуть. Видишь мужчину в форме центуриона?

Зрение Помпея было уже не таким острым, как в молодости, но он прищурился — и громко вскрикнул! Радостно, без стеснения, как истинный уроженец Пицена. (Цезарь сказал бы, как галл.)

— О-о! Я не верю глазам! — Он повернулся к Сексту и Корнелии, лицо его сияло. — Знаете, кто там? Луций Септилий! Primus pilus из легиона Фимбрии! Мы прошли с ним и Понт, и Армению! Я много раз его награждал! А потом мы почти дошагали до Каспия! Но повернули, нам там не понравилось. Эй! Луций! Эй!

Такую радость гасить было неудобно, и потому Корнелия ограничилась обыкновенными напутственными словами вроде «будь осторожен и много не пей». А Секст в это время перебросился парой слов с двумя центурионами из первого легиона, которые настояли на своем праве сопровождать генерала.

— Не выпускайте его из виду, — шепнул он парням.

— Пошли, Филипп, пошли! — заторопился Помпей, размашисто перешагивая через леер и ничуть не заботясь о целости проконсульской тоги.

Ахилл, спустившийся первым, провел Помпея в нос лодки.

— Самое сухое место, — пояснил он весело.

— Септилий, мошенник, садись рядом со мной! — крикнул Помпей, подвинувшись. — Как же я рад тебя видеть! Ну, говори, что ты делаешь в этой глуши?

Филипп и его личный раб заняли скамью в центре лодки — между двумя из шести гребцов. Два центуриона эскорта и генерал-египтянин устроились на корме.

— Осел здесь с людьми Авла Габиния, — сказал Септилий, совсем седой и слепой на один глаз ветеран. — И едва выжил после истории с сыновьями Бибула. Зачинщиков бунта казнили… ну, да ты знаешь. Рядовых послали служить в Антиохию, а нас — мелкую офицерскую сошку — генерал Ахилл взял к себе. Теперь я — primus pilus в набитом евреями легионе.

Помпей поболтал с ним еще, но шлюпка шла очень медленно, и он решил проштудировать свою речь. Ведь говорить придется с мальчишкой, к тому же на греческом языке. Дело ответственное. Он окликнул Филиппа.

— Передай-ка мне свиток!

Филипп молча полез за пазуху. Помпей углубился в детальное изучение того, что успел набросать еще вчера.

Совсем неожиданно приблизился берег. Помпей поднял глаза.

— Надеюсь, шлюпку вытащат из воды, чтобы я не замочил обувь, — засмеялся он, обращаясь к Септилию и готовясь к толчку.

Гребцы были отменные, шлюпка вылетела на грязный берег и замерла.

— Ап! — искренне веселясь, воскликнул Помпей.

Ночь с Корнелией была изумительной, и впереди еще много таких же ночей. В Серике, в новой жизни, где старый солдат сможет обучать восхищенных туземцев римским ухваткам. Говорят, там есть люди, у которых головы растут прямо из плеч. И двухголовые, и с одним глазом во лбу. Морских змеев он еще тоже не видел. Но увидит. О, чего он только там не увидит! В странах рассвета очень много чудес.

«Можешь взять себе Запад, Цезарь! Я ухожу на Восток! Серика и свобода! Что знают жители Серики о Пицене, о Риме? Ничего или очень мало. Мужлан из Пицена в их глазах будет равен Корнелиям или Юлиям!»