Мелвин Брэгг - Дева Баттермира

Верность всегда ценилась высоко, и потому Вуд с новой энергией принялся припоминать:

— Ну, еще есть граф Карлайл там, в Ноуворте, Грэмы в Незерби, Пеннингтоны в Мункастер-Холле, всегда здесь жили, и еще граф Танет в Эпплеби, граф Дерби чуть дальше, в Витерслеке, Флеминги в Ридале и Конистоне, Стрикленды в Сайзере и Лонсдейлы, конечно же в Лоутере, жили здесь еще до правления короля Вильгельма Завоевателя, они были великой силой в стране. Мистер Питт осел здесь в Эпплеби, и все только благодаря Лонсдейлам.

— Я отлично об этом осведомлен, сэр. И в том числе о некоторых из тех, о ком вы упоминали. Но, мистер Вуд, — инкогнито, не забывайте этого слова. — Хоуп выдержал многозначительную паузу. — Мистер Питт — мой добрый друг. Я горжусь тем, что придерживаюсь одних с ним убеждений. А ему требуются свои люди. Поскольку эта амьенская афера вовсе не мирный договор… а всего лишь передышка между военными действиями. За мистера Питта — великого англичанина. — Этот неожиданный тост до такой степени воодушевил мистера Вуда, что он вскочил на ноги.

— И в самом деле, за мистера Питта, сэр! Когда вы в следующий раз свидитесь с ним… скажите ему, что есть еще люди в Кесвике, которые поддерживают его. А еще заверьте его, что коли он снова соберется идти против французов… так и скажите ему… Кесвик готов. — Мистер Вуд стоял, широко расставив ноги, в боевом запале готовый хоть сию минуту кинуться в смертельную схватку с любым французом, осмелившимся посягнуть на священную Англию.

— «Кесвик готов». Будет сделано, мистер Вуд. Он это оценит по достоинству. «Кесвик готов». Я обязательно при разговоре упомяну ваше имя.

Они выпили за премьер-министра, которому, в отличие от всех прочих его предшественников, наверняка бы понравился подобный тост.

— Но вы еще пока не приняли участия в наших планах, мистер Вуд. Уж извините за откровенные слова, вы еще пока не «тепленький», как мы говорим. Вы еще не прощупали оборону противника.

— Противника? Где? Где?

— Фигура речи, мистер Вуд, игра слов, всего лишь игра, черт меня побери! Я бы хотел играть на подмостках, и я повторяю это богохульство, или же я просто преследую Музу… слова, мистер Вуд…

— А у вас нет возможности выступить в парламенте, сэр?

— В парламенте, мистер Вуд, я выступлю только тогда, когда мне будет что сказать. Вот почему я — друг мистера Питта. Вы меня понимаете? Только когда у меня будет что сказать и… все это — лишь средство, мистер Вуд. Я имею в виду, что коль скоро и возьму слово в парламенте, то речь моя пойдет о чем-то прекрасном и благородном. О том, о чем никто, кроме меня одного, и говорить-то не сумеет. О чем я знаю лучше и больше всех прочих. Я имею в виду нечто такое, что тронуло бы до глубины души любого землепашца в этой стране, мистер Вуд. Любого землепашца. И что мои слова заставили бы всю нашу великую нацию изменить путь сквозь бушующий океан истории и совершенно отклониться от того курса, каким она следовала до моих слов. Это в точности как западный ветер, мистер Вуд, зюйд-вест. Как те благодатные вихри, что надувают паруса наших кораблей, плывущих по Китайскому морю… Мои слова, что я жажду произнести на заседании парламента, эти мои слова должны стать судьбоносными… такими, что правят самими ветрами. Но не раньше, чем я сам овладею этими ветрами и сумею ими управлять, мистер Вуд, не раньше. Парламент для меня всего лишь место, где можно продемонстрировать свои твердые убеждения, и только в таком случае я могу рассчитывать на поддержку моего друга мистера Питта. Но пока молчание — золото, ценность которого трудно переоценить. Вы меня понимаете.

— Всей душой. И даже более того: я последую за вами, сэр, поднимаю свой бокал в вашу честь… нет… я провозглашаю за вас тост… совсем как за мистера Питта — великого англичанина.

Они выпили еще по порции портвейна, дополнительно нагрузив печень.

— Все дело в путешественниках, мистер Вуд. Я изо всех стремился найти себе товарища в своем путешествии по Озерному краю. Позвольте заметить, у меня нет ни охоты, ни времени заводить знакомства с нетитулованными мелкопоместными дворянами. Что же касается людей благородного происхождения, то многие из них, как я уже упоминал, могут оказаться знакомы с моим старшим братом, или со мной, или с моим отцом, или с тем и другим одновременно. А у меня нет ни малейшего желания поддерживать семейные отношения во время моего путешествия инкогнито. Семья может погубить любого, вы не находите, мистер Вуд? В то самое время, как мы усердно налегаем на весла в крохотном и утлом суденышке, прокладывая собственный путь по океану, семья из темных глубин прошлого протягивает к нам свои длинные щупальца, оплетает наше суденышко, словно змея, и затягивает в пучину, подобно гигантскому осьминогу. Близкие нам люди даже могут быть настроены весьма и весьма доброжелательно, но мы-то сами как можем судить об этом, мистер Вуд? Мне уж не раз доводилось видеть подобную картину, когда змеиные щупальца опутывают беднягу и увлекают его на самое дно…