О. Григорьева - Набег

— Пока воины графа не проверят как следует пристань и город, сиди здесь! — оставляя Марго меж винными бочонками, капустными кочанами и широкими столами, от которых пахло дохлыми курами, приказала мать.

— Но… — попыталась возмутиться Марго.

— Никаких «но»! — Мать вытерла руки о грязный передник, шлепнула ладонью по затылку дочери. — Сиди!

Она ушла. Какое-то время Марго честно сидела на лавке перед столом и разглаживала пальцами его истертую до блеска крышку. По коридору мимо подвала топали чьи-то ноги, доносились голоса. Дважды в подвал заходили люди. Один раз заглянул вечно недовольный пузатый дядька Лейб, потом три парня из города приволокли телячью тушку. Швырнули ее на стол. Телячьи копыта свешивались со стола; большие, подернутые пеленой смерти глаза теленка печально взирали на девочку. Самый грязный из парней, покосившись на Марго, усмехнулся:

— Что, жалко?

Марго кивнула.

— А ты не жалей. — Парень вытер перепачканные кровью руки о штаны. — Нынче у нас праздник, потому телка и забили.

Что за праздник, он не сказал, и глаза теленка от его слов не стали менее печальными.

Парни ушли, оставив Марго наедине с телком. Долго сидеть на одном месте она не могла. Поднявшись, Марго обошла стол, встала у телячьей тушки. Погладила ладошкой мохнатый лоб теленка, многозначительно повторила:

— А ты не жалей. Ты — для праздника…

Теленок не ответил. Потыкав его пальцем в раздувшийся живот, Марго попинала носком сапога зеленый капустный кочан, стараясь продолбить в нем дырку, потом попрыгала по выложенному плитами полу, надеясь, что стук деревянных сапог привлечет хоть чье-нибудь внимание.

Не получилось.

Марго подошла к арке, ведущей в коридор, высунулась наружу. По коридору сновали люди, все больше знакомые — из графских слуг и рабов. Горожане, что два дня назад наводняли крепость, давно разошлись по домам — опасность ввязаться в битву миновала, но каждый беспокоился за свое добро, оставленное в городе. Отец Марго и обе ее сестры тоже ушли - надо ж было кому-то заниматься землей и скотиной.

Мимо девочки, шурша юбками, пробежала кухарка, розовощекая Арлета, оттолкнув девочку плечом, заглянула в кухонный зал, увидела тушу теленка, что-то довольно пробормотала.

— Арлета, — подергав ее за край юбки, позвала Марго.

Арлета бросила на девочку торопливый взгляд, пошлепала влажной ладонью по щеке:

— Погоди. Не до тебя, деточка… — и скрылась в темной тишине коридора.

Потоптавшись, Марго вернулась к теленку. Заглянула ему в рот, поморщилась, увидев большие желтые зубы.

— Ничего-то ты не понимаешь… — сообщила она теленку. Уселась на пол, поджав под себя ноги, разложила кругом широкую юбку. Ей нравилась эта юбка, зеленая, с белыми оборками по подолу и вышивкой на палец ниже пояса. Мать сделала ее из своего старого платья, поэтому ткань была слегка потертой, зато мягкой и приятной на ощупь. Любуясь юбкой, Марго расправила складки на ней, провела ногтем по вышивке.

— Подождите пока здесь, господин. Я извещу о вашем приходе, — проговорил у нее за спиной голос отца.

Марго испугалась, вскочила на ноги. Двое мужчин, появившиеся в проеме дверей, удивленно уставились на нее.

- Марго? Ты что тут делаешь? — грозно поинтересовался отец.

— Мама велела тут сидеть. — Марго быстро подбежала к стоявшему подле отца человеку в сером, похожем на монашеский плаще, преклонила колени, коснулась губами его руки. Кожа на руке незнакомца была холодной, как спинка жабы. Обругав себя за дурные мысли, Марго исподлобья взглянула на отца.

— Как тебя зовут, дитя? — напевно спросил незнакомец. Он был одет как монах и говорил как монах. Марго похвалила себя за догадливость: если он монах, то она правильно поцеловала ему руку. Но этот монах был каким-то странным. Марго редко бывала в монастыре, что возводился близ Гаммабурга, хотя мать водила ее в городскую церковь, и Марго знала отца-настоятеля Ансгария, худого Симона и Матфея, который причащал ее. Однако этого монаха она не помнила. Он был невысоким, плотным, с гладким лицом и маленьким мягким ртом. Его коротко стриженные седые волосы венчиком обрамляли гладкую лысину, короткие седые брови торчали двумя кустиками, навыкат, как у рыбы, глаза ощупывали девочку.

— Марго, — сказала Марго. — А тебя?

Отец ударил ее по щеке. От боли Марго вскрикнула, закусила губу.

— Простите ее, господин, — сказал отец. — Я могу проводить вас в другое место, чтоб она не докучала вам.