Леонид Жариков - Червонные сабли

Яша Пожарник ерзал на табуретке: не то хотел возразить Наде, не то ему нравилось, как говорит комсомолка из Донбасса. Остальные притихли и слушали заинтересованно.

- Чтобы строить дом, - продолжала Надя, - надо быть строителем. А чтобы создавать коммунизм, надо быть коммунистом. С себя надо начинать, вот в чем вопрос! Вытравлять в себе эгоизм, не думать о собственном благополучии, не стремиться к личной выгоде, а тем более к наживе, не требовать для себя привилегий и не щадить себя для общего дела, как не щадит самого себя Владимир Ильич!..

- Торгашества не допускать! - не выдержал Яша Пожарник.

- Правильно! - подхватила Надя. - Иначе все скатится назад, к буржуазной республике, как было во всех прежних революциях!

Ленька радовался тому, что Надя говорит точь-в-точь так, как думал он. И вспомнилась Леньке «Памятка коммуниста», которую нашел он в книжечке погибшего Феди Стародубцева: звание коммуниста налагает много обязанностей, но дает одну привилегию - первым сражаться за революцию!

2

Уже было за полночь, а никто не хотел расходиться. После споров пели песни, а потом рассказывали всякие истории. Так неожиданно узнали комсомольцы о трагической гибели матери Оли воронежской. Было это осенью 1919 года, когда белогвардейцы захватили Воронеж. Однажды проскакал по улице всадник, осадил коня возле штаба и передал пакет. Часовой вручил конверт генералу Шкуро; тот прочитал записку, и поднялась тревога. Кинулись искать всадника, а его и след простыл. Тогда и схватили мать Оли. «Куда поскакал красный разведчик?» Она не сказала, хотя и видела. Белогвардейцы расстреляли ее возле дома, на глазах у дочери.

Потом оказалось, что всадником был Олеко Дундич, а в записке говорилось: «Приказываю завтра утром построить ваши бандитские полки на городской площади, где вы вешали рабочих и крестьян. Командовать парадом буду я». Подпись - Буденный.

Комсомольцев тронула печальная история Оли, а Надя сочувственно обняла девушку.

Горькие рассказы сменялись веселыми. Яша Пожарник опять захотел пошутить над Макаркой, но, когда смоленский паренек поведал, в какой жестокой борьбе живет село, как в него стреляли кулаки, а потом сожгли дом, Пожарник растроганно сказал:

- Прости, нарком...

- На шутку не обижаются, - мирно ответил Макарка.

Комсомольцы заволновались, зашумели, когда Михо Гогуа рассказал, что в Грузии в гости к меньшевистскому правительству Церетели и Чхеидзе приехали из Европы главари и теоретики мирового оппортунизма - Вандервельде и Каутский.

- На что надеются эти господа?

- Хотят устроить новый бакинский расстрел?

- Утопить их в Черном море!

- Грузия будет красной, Советской, рабоче-крестьянской республикой! - заверил всех Михо Гогуа. - Комсомолия борется, товарищи! Мы несем знамя бакинских комиссаров, и оно зовет нас к победе!

Уже стояла за темными окнами ночь, ребята устали, а все-таки не расходились, говорили без умолку и не могли наговориться. Так и перешли незаметно к той, всегда желанной мечте, которой заканчивались все дискуссии и споры, - как будут люди жить при коммунизме.

- Вы только не смейтесь, ребята, но мне хочется знать: будет при коммунизме любовь? - окая по-северному, спросила девушка в кепке, делегатка из Вологды.

Под общий смех кто-то проворчал басом:

- Ее на съезд послали серьезные дела решать, а она «робята, хочу любов».

- Будет любовь, обязательно будет, - сказал Ваня Гармаш. - Любовь - это продолжение жизни человека. А мы и живем для будущего.

- Красивая жизнь придет, братва, - мечтательно проговорил Яша Пожарник. - Тогда наука дойдет до того, что захочешь, например, чтобы тебе солнышко светило, - нажми кнопку, и оно засветит. Не хочешь солнца - получай дождик...

- Хорошо бы нажать кнопку, и вы замолчали, - послышался чей-то усталый голос. - Давайте спать ложиться. Завтра рано вставать.

Никто из коммунаров не ответил ворчуну. В разговор вступил Макарка, и по всему было видно, что он согласен с Яшей.

- А что? Я тоже читал, что будут таблетки вместо сна. Захочешь спать, глотни таблетку - и опять бодрый, вроде выспался. Знаете, сколько у человека прибавится времени для труда!

Ленька вспомнил про Кампанеллу, хотел рассказать ребятам, но подумал, что они, наверно, знают, да и не сумеет он так складно рассказать, как Сережка. А Ваня будто подхватил Ленькины думы.

- Нам повезло родиться в такое великое время, - сказал он, - и мы сами будем строить новую жизнь. При коммунизме не будет ни государств, ни границ, прекратятся войны.