Андрей Караулов - Русский ад. Книга вторая

— Ума не приложу, — честно ответил Баранников и положил трубку.

Именно он отвечал за передачу Президенту «ящика» из спецхрана, именно он был обязан проверить его «содержание», ноу Виктора Павловича много работы, а записи, видно, были стерты тогда же, в 83-м, то есть — в прежние годы…

Гайдар перезвонил послу и сухо сказал:

— «Черный ящик»-это акт доброй воли. Как хотите, так и понимайте!

Утром Ро Де У выступил по радио и сказал, что работа с «тарелкой» затянется еще на несколько дней. Козырев доложил Ельцину, что «черный ящик» пуст, Ельцин удивился, потом махнул рукой: «Это не наш вопрос!»

В аэропорту Ельцина провожал премьер-министр. Ро Ду У сослался на нездоровье и не попрощался с российской делегацией…

Освободившись из мест заключения, бывший первый заместитель министра внутренних дел целую неделю, если не больше, жил в квартире майора Загоры. У тюрьмы никто его не встретил, в Москве никто его не ждал, даже сестра, Светлана Михайловна, хотя за книгу «Я расскажу все, как было…» она получила колоссальный гонорар…

За это время Галина Леонидовна поменялась квартирой с племянником. За деньги, с доплатой! Квартира племянника была с закуток. Виктория Петровна умерла, любовники исчезли — кому нужна эта старая пьянь?

Чурбанов набрался духа, купил три гвоздики и пришел к Галине Леонидовне. На самом деле он пришел за своим мундиром (можно продать!) и за костюмами: ему не в чем было ходить.

Дверь Чурбанову открыла полупьяная старуха в рваном халате и с банкой пива в руках.

— Ты кто?

Не узнала своего бывшего мужа.

Больше они никогда не встречались. Чурбанов приехал к Галине Леонидовне Брежневой только в день ее похорон.

Мотыль на Птичьем — это настоящая мафия; мотыль в сезон продавали здесь всего 10–12 человек, звали их «землекопы». Носами «землекопы» (они же-«гномы») по болотам не шарились, еще чего! На них, на «аристократов», работали другие «землекопы» — настоящие. Совсем-совсем опустившиеся. Кто-то «рыл» мотыля, кто-то его разводил, были даже подпольные «фермы», но случайный человек с таким товаром появиться на Птичьем за прилавком не мог, слишком неустойчивых, тех, кто без «понятия», били в кровь.

Та же схема, что и у путан: каждый дорогой отель — это чья-то «конкретная поляна», и на «поляне» — только «свои».

Отели, Птичий рынок, антикварные магазины, особенно на Арбате, и московский ипподром: в их кухню лучше не соваться, опасно-здесь могут убить.

За каждый боевой вылет Родина платила полковнику А.В. Руцкому по 1200 инвалютных рублей в чеках «Березки», то есть в те годы Руцкой был, конечно, самым богатым Героем Советского Союза. (Прим. ред.)

Правда, по недосмотру, наверное, осталась авторская копия. Но — меньших размеров. Когда-то Герасимов подарил копию своей картины певцу И.С. Козловскому, а Козловский в 54-м передал в дар Министерству культуры.

В апреле 88-го бывший «царь всея Украины» Петр Ефимович Шелест продал в Москве, на Тишинском рынке, свою единственную зимнюю куртку.

— Мне не надо, у меня пальто есть, — объяснил он Караулову. — Обойдусь!

Шелесты жили впроголодь. У Ираиды Павловны, супруги Петра Ефимовича, отнимались ноги, денег на лекарства не хватало. Шелест написал мемуары и очень хотел, чтобы Караулов был автором предисловия.

— Книгу назовем «Записки антисемита», — шутил Караулов.

Украина знала: их руководитель евреев ненавидит. Почти всех! (Или всех?) Проклятый «пятый пункт» исковеркал тогда многие человеческие судьбы и защитить евреев было некому.

Продюсер Виктор Фрейлих из Израиля пригласил «Театральную жизнь» в Тель-Авив, прибавив в этот необыкновенный «концерт» (с участием Шелеста) еще и Михаила Задорнова.

В Иерусалиме — провал, все билеты остались в кассе. В Хайфе — десять зрителей. Платить шекели за встречу с таким человеком, как Шелест, — нет, это не для евреев!

Фрейлих махнул рукой, и в Тель-Авиве «на Шелеста» был уже «бесплатный вход». А еще-бесплатная трансляция по телевидению на всю страну.

Задать Шелесту парочку очень приятных вопросов, да еще и бесплатно… огромный, двухтысячный зал был забит до отказа.

Перед самым выходом на сцену Петр Ефимович подозвал Караулова:

— Сегодня, Андрюша, ты мне не помогай. — Дед очень мило «гакал», как все коренные украинцы. — Сам скажу. От сердца. А коль «поплыву»-сразу включайся…

Зал затих, дед вышел на подмостки.