Андрей Караулов - Русский ад. Книга вторая

За работу братьев Уокеров Российская Федерация осталась должна их семье 200 тысяч долларов США. Не отдали до сих пор. — (Прим. ред.)

В Советском Союзе пьянство министров, секретарей обкомов, секретарей ЦК и — даже-членов Политбюро (тот же Кулаков) не считалось тяжелым пороком.

Был такой заместитель наркома — Александр Засядько. Выдающий специалист, Герой Социалистического труда, пять орденов Ленина.

Сталину уши прожужжали о его пьянстве.

Перед тем как выгнать Засядько с работы, вождь пригласил его к себе — на обед. Сталин пил «Хванчкару», Засядько-принял (залпом) два стакана водки, от третьего-отказался: «Мне хватит…»

Сталин понял:

— Засядько пьет, но меру знает

Замнаркома угольной промышленности Александр Федорович Засядько поднялся — через годы — до заместителя Председателя Совета министров СССР.

Трезвость-это тоже подозрительно. Летом 76-го «Правда» командировала в Прагу нового руководителя корпункта — Вячеслава Вторушина. Представляясь (по случаю прибытия) руководителю Чехословакии Гусаку, новый руководитель корпункта с удовольствием чокнулся с ним бокалом шампанского, но пить не стал, пояснив, что он и его семья — принципиальные трезвенники.

Утром Вторушина отозвали в Москву. Гусак позвонил Суслову и попросил прислать в Прагу «нормального человека»!

Редколлегия «Правды» пошла на серьезные «оргвыводы», рекомендовав Вторушину — сохранилась стенограмма! — «прислушаться к замечанию тов. Гусака»…

А ведь Караулов предупреждал! Говорил, говорил ему Караулов о Баранникове, все говорил!

В мае 1975-го Баранников (в тот год-заместитель начальника ОВД подмосковного Калининграда) лично, в кровь избил Караулова в парке культуры им. Калинина.

Там, в парке, на пути к дому, Караулов (он учился в 10-м классе) громко что есть мочи исполнял «Элегию» Массне. Пел Караулов не для себя, а для Юрки Губанова, своего приятеля: слава Богу, они ничего не пили, это у них было не принято, и-на тебе, наряд милиции выскочил прямо из кустов: грубое нарушение общественного порядка.

Юрка убежал, он хорошо бегал, а Караулов, как юноша сугубо принципиальный, вступил с младшим сержантом милиции в дискуссию, объясняя ему, недотепе, что он, Караулов, поет «Элегию» Массне, а не «Мурку», в парке никого уже нет, значит он никому не мешает, петь на улицах в СССР не запрещено — и т. д., и т. д.

Дискуссия не получилась: младший сержант умело скрутил Караулова и — в «пикет»!

В полночь появился подполковник Баранников. Он объезжал посты.

Караулов рвался к телефону: позвонить маме, ибо Юрка, он знал, не догадается предупредить Нину Леонидовну, что ее сын задержан и утром предстанет перед народным судом. — А чтобы Караулов вел себя потише, Баранников так вмазал ему кулаком по ребрам, что Караулов сразу отлетел к стенке и больно ударился головой.

Нина Леонидовна резко постарела за эту ночь: Юрка Губанов позвонить, действительно не догадался.

В нем они жили до веку, точнее — до ухода Леонида Ильича из жизни. И Андропов, и Черненко берегли Викторию Петровну.

А вот Горбачев сразу, едва став генсеком, выкинет старуху из Одинцово-дача-то государственная!

Галина Леонидовна перевезет мать в их городскую квартиру, на Кутузовский проспект. В день «разгрома», как говорила Виктория Петровна, она полностью ослепнет.

Горбачеву доложат, он отмахнется:

— Ослепла? Найдите ей врачей…

На прощание Березовский щедро отблагодарил Шатрова: он увел у старика его жену Лену; ей только что исполнилось 19 лет. (Впрочем, такая жена, как Лена, уйти могла с кем угодно.)

Шатров обрыдался: Леночка… юная, теплая, мягкая… и вдруг-такой реприманд!

Вечерами он бережно раскладывал на двуспальной кровати ее трусики и рыдал над ними, как Тургенев рыдал когда-то над письмами Полины Виардо.

Шатров не знал, что Леночку увел Березовский. Он считал, Леночка свинтила к бывшему любовнику Сереже. Такой соперник, как Сережа, оскорблял Шатрова: Сережа-дегенерат с ярко выраженными уголовными наклонностями, а Шатров — драматург и лауреат Государственной премии СССР.

По-иезуитски наслаждаясь муками большевика-сладострастца, Березовский раз в неделю, по субботам, приезжал к нему в Переделкино. На дачу. Божился, что он найдет Леночку, кому-то позвонит, кого-то подключит, и аккуратно, платочком, вытирал Шатрову слезы…

Есть такой феномен, он называется — «Звезда героя». Совершенно не изученный и уникальный; этот феномен настолько уникален, смело можно сказать: в мире нет ничего подобного.